Сибирское бремя: Просчеты советского планирования и будущее России

Если не учитывать бюрократическую природу городов и административных подразделений, советская система была довольно эффективной, особенно при установлении общественных связей по всей территории СССР. Единообразие государственных символов, политических организаций, системы образования, имущественных структур, хозяйственных товаров, способов развлечения и языка по всей РСФСР и Советскому Союзу создавало впечатление совместного проживания и принадлежности к общему единому советскому государству. Общественные связи укреплялись через членство и общественную работу в пионерских организациях и комсомоле, через субботники и поголовный призыв на воинскую службу всех советских мужчин. Однако с развалом СССР и роспуском КПСС система лишилась дисциплины и единения: общественные связи советской эпохи распались, а сохранились в основном личные. Хотя сегодня вертикальные связи между государством и населением еще и существуют, общность граждан — участие в однородной единой общности организаций — распалась, так как на первый план стали выходить различия. Хотя население России размещается все еще в тех же административных центрах, городах и деревнях, что и в советские времена, горизонтальные местные коммунальные и региональные социальные и политические (а равно материальные и экономические) связи отсутствуют. Это произошло главным образом потому, что советская система никогда не позволяла им развиваться или вообще препятствовала их развитию.

Новые постсоветские связи — переустройство Федерации

Из-за отсутствия горизонтальных связей постсоветским правительствам пришлось иметь дело с двоякой проблемой: как организовать эффективное широкомасштабное управление на федеральном уровне и как передать полномочия региональным и местным властям. Местные власти располагали только вертикальными политическими связями с правительством, физически друг с другом не связаны и не имели опыта самоуправления. Самое главное, вне советской системы ее регионы и муниципалитеты не имели экономической основы для существования и никаких естественных связей. С 1990 года российское правительство пыталось, по существу, создать демократическую систему управления и свободную рыночную экономику во всем государстве с несвободным распределением населения, с предсказуемо запутанными результатами.

При этих попытках правительство обращало внимание, прежде всего, на укрепление вертикальной связи между регионами и государством, а не на развитие горизонтальных связей между регионами. Это в значительной степени происходило из-за того, что первоначальные попытки содействовать демократическому правлению и региональной автономии в России в 1990-х годах не дали, как считалось в кругах российской политической элиты в Москве, ничего, кроме эрозии вертикальных связей в рамках Федерации, и вылились в политический и экономический хаос. Считалось также, что из-за этих попыток Российская Федерация может последовать по пути распада за Советским Союзом. Это имело место особенно после объявления Чечней независимости в конце декабря 1991 года и признаков разногласий, проявившихся в других национальных республиках¹⁷.

Опасения по поводу дезинтеграции возросли в феврале 1992 года, когда Федеративный договор, разработанный для достижения нового консенсуса по разграничению властных и финансовых полномочий между федеральным центром и его административными формированиями был отклонен Чечней и Татарстаном и раскритикован такими республиками, как Саха (Якутия) и Башкортостан¹⁸. Вслед за ними и российские области стали протестовать против того, в чем они видели особые привилегии, предоставляемые по договору национальным республикам Федерации. Они требовали равного с собой обращения, включая увеличение их полномочий по местным экономическим и политическим вопросам. Еще одна попытка разграничения власти между центром и регионами была предпринята в Конституции Российской Федерации 1993 года. Ее разделы, посвященные соответствующим полномочиям Федерации и административных образований, были направлены на одобрение республикам и регионам на референдуме. При этом ряд республик, первоначально подписавших Федеративный договор, теперь отклоняли конституционные условия на том основании, что они противоречат исходным положениям договора. Чтобы предотвратить превращение связей с регионами в юридическую неопределенность, Москва стала заключать двусторонние соглашения с основными республиками.