Сибор Милосердный

Сибор посмотрел на лицо райданки. Голубые глаза чужеземки завораживали, но уж точно не были способны превратить его в ледяную статую.

Девушка словно бы не замечала присутствия Сибора, продолжая осматривать окружающие ее цепи и ящики. Царевичу вдруг пришло в голову, что девушка, едва очнувшись, уже продумывала план побега.

– Кушать? Еда? – Сибор поднес деревянную ложку к своему рту, изображая поедание воображаемой пищи.

К сожалению, среди силуитов было мало людей, владеющих языком райданцев – он имел множество гортанных, тяжело произносимых звуков, которыми было трудно овладеть. Да и среди райданцев не было тех, кто желал обучить посторонних своему языку.

Сибору удалось завоевать ее внимание. Взгляд пленницы упал на деревянную ложку с похлебкой.

– Будешь есть? – повторил Сибор, протягивая ложку.

Вдруг, райданка дернула ногой, и уже в следующий миг суп с ложкой оказались на полу, просачиваясь через щели между досок.

Райданка быстро заговорила режущими слух звуками. Сибор в полной мере смог ощутить на себе всю прелесть отборных проклятий и ругани на райданском языке. Он не знал, что именно она говорит, но тон и озлобленное выражение лица чужеземки объясняли все без перевода.

Царевич ничего не предпринимал. Он стоял на месте, слушал райданку и вдруг осознал, что она кажется ему симпатичной…

– Эй, хватит! Хватит! – перекричал Сибор пленницу и заставил ее замолчать, но не поменять гневливое выражение лица.

– Не хочешь есть – мрак с тобой! Я не заставляю. Делать мне больше нечего…

Встав с пола, царевич направился в сторону выхода, но вдруг услышал знакомый писклявый голосок…

– Она, может, тоже эту гадость есть не хочет.

Сибор обернулся и заметил среди ящиков свою сестренку, с любопытством наблюдающую за пленницей.

– Белка! Ты как сюда…?

– Я принесла ей конфету. – Девочка развернула ладошку, в которой находились два блестящих свертка. – Может, сладкое ее развеселит, и она заговорит нормальным языком?

Брат грозно посмотрел на сестру, продолжающую прятаться за ящиком.

– Я не буду просить еще одну… – прошептала девочка.

– Белка…

Сибор встал на колени и дотронулся до ее хрупких плеч.

«Какая же она еще маленькая… – подумал царевич, – совсем хрупкая и беззащитная…».

– Перестань лазать по всему кораблю, – строго сказал Сибор, – Если ты ушибешься…

– Не ушибусь. Я ловкая и быстрая.

– Конечно…

Девочка привстала на цыпочки и через плечо брата еще раз посмотрела на райданку.

– Вовсе они не такие страшные, как рассказывал папа, – заключила девочка, – и глаза у нее красивые. Я тоже такие хочу.

– Да… – словно подтверждая слова сестры, сказал Сибор. Он не отрывал взгляда от чужеземки. Необъяснимая сила притягивала его к чужеземке, заставляя без соблюдения всяких приличий пялиться на нее.

«Это неправильно… Глупость! Она же райданка… дикарка…»

– Чего у тебя щеки покраснели? – спросила Белка, смотря на брата и улыбаясь.

– Что? Щеки? Не говори ерунды… – замешкал Сибор. – Живо иди в каюту!

– Ну дай мне ее…

– Белка, не вынуждай меня звать Флиду…

Тоскливый взгляд пробежался по лицу брата. Белка нарочито вздохнула, привычно недовольно надула губы и ушла прочь, не забыв при этом добавить по пути:

– Тоже мне братец…

Сибор еще раз посмотрел на райданку, закованную в цепи. При всех рассказах о ее народе, выглядела она беззащитной, и ее было даже как-то жаль.

Сибору не спалось. Все его мысли были поглощены бледнокожей пленницей с притягательном взглядом, заключенной на гауптвахте. Он не мог понять, что такого было в ней притягательного. Царевич даже предположил, что это, возможно, какая-то райданская магия. Иначе как объяснить?

– Глупость… – прошептал про себя Сибор. – Нет никакой магии…

С этой мыслью царевич уснул и снова видел кошмар, приходивший к нему каждую ночь.

Вокруг шеи дяди Фаррела крепкая петля. Подставка выскользнула из под его ног, и раздался ликующий вой толпы.

Сибор совсем маленький, ему только восемь лет. Он не может сдержать слез, пытается вырваться вперед, чтобы спасти дядю. Любимого, родного дядю, который был с ним все его детство, который научил его всему, что он знает.

– Дядя! – кричит он, – дядя Фарелл!

Но сильная хватка, удерживающая его за голову, не дает ступить и шагу. Чья-то рука крепко держит его за волосы и насильно заставляя наблюдать, как медленно и мучительно умирает царь Заречья.

– Смотри, Сибор! – шепчет ему голос, – Смотри!

– Нет! Нет! – Царевич пытается вырваться, но сильная рука сильнее потянула волосы, причиняя неимоверную боль мальчику. Он знает, чья эта рука, он узнает этот грубый властный голос…

Отец силой заставлял его смотреть, как дядя тщетно пытается поймать глоток воздуха. Новый царь Заречья, узурпатор, с наслаждением наблюдал за извивающимся телом родного брата и шептал в ухо родному сыну, чтобы тот наблюдал. Наблюдал за мучительной кончиной того, кто не заботится о своем народе. Того, кто ставит интересы чужого народа превыше своего…

– Смотри, Сибор! Наблюдай! Наблюдай!