Сиддхартха

Let us also build Kamala's funeral pile on the same hill on which I had then built my wife's funeral pile."	И костер для Камалы мы соорудим на том же холме, на котором когда-то я воздвиг костер для жены.
While the boy was still asleep, they built the funeral pile.	Пока мальчик спал, костер был готов.
THE SON	СЫН
Timid and weeping, the boy had attended his mother's funeral; gloomy and shy, he had listened to Siddhartha, who greeted him as his son and welcomed him at his place in Vasudeva's hut.	Со страхом и слезами мальчик присутствовал при погребении матери. С испуганным и угрюмым видом он слушал Сиддхартху, когда тот назвал его своим сыном и приветствовал его появление в хижине Васудевы.
Pale, he sat for many days by the hill of the dead, did not want to eat, gave no open look, did not open his heart, met his fate with resistance and denial.	Целыми днями он просиживал, бледный, на могильном холме, едва дотрагивался до пищи, отворачивал свой взгляд от отца, закрывал для него свое сердце, всем видом своим и поведением протестуя против постигшей его судьбы.
Siddhartha spared him and let him do as he pleased, he honoured his mourning.	Сиддхартха снисходительно относился ко всем выходкам мальчика. Он уважал его печаль.
Siddhartha understood that his son did not know him, that he could not love him like a father.	Он понимал, что он еще чужой для сына, что тот не может любить его, как отца.
Slowly, he also saw and understood that the eleven-year-old was a pampered boy, a mother's boy, and that he had grown up in the habits of rich people, accustomed to finer food, to a soft bed, accustomed to giving orders to servants.	Мало-помалу он заметил, что одиннадцатилетний мальчик - избалованный маменькин сынок, выросший в богатстве, привыкший к тонким кушаньям, к мягкой постели, к покорности слуг.
Siddhartha understood that the mourning, pampered child could not suddenly and willingly be content with a life among strangers and in poverty.	Сиддхартха понял, что опечаленный утратой, избалованный мальчик не может сразу и добровольно примириться с жизнью в такой чуждой и бедной ему обстановке.
He did not force him, he did many a chore for him, always picked the best piece of the meal for him. Slowly, he hoped to win him over, by friendly patience.	Он поэтому не принуждал его ни к чему, делал за него многие работы, выбирал для него самый лучший кусок, утешая себя надеждой, что понемногу, лаской и терпением, приобретет его любовь.
Rich and happy, he had called himself, when the boy had come to him.	Богатым и счастливым называл он себя, когда нашел сына.
Since time had passed on in the meantime, and the boy remained a stranger and in a gloomy disposition, since he displayed a proud and stubbornly disobedient heart, did not want to do any work, did not pay his respect to the old men, stole from Vasudeva's fruit-trees, then Siddhartha began to understand that his son had not brought him happiness and peace, but suffering and worry.	Но время шло, а мальчик по-прежнему оставался чуждым и мрачным, обнаруживал гордое строптивое сердце, не хотел ничего делать, был непочтителен со стариками, опустошал плодовые деревья Васудевы. И Сиддхартха начал понимать, что сын принес ему не счастье и мир, а горе и заботу.
But he loved him, and he preferred the suffering and worries of love over happiness and joy without the boy.	Но он любил сына, и милее ему были горе и забота, внушаемые любовью, чем счастье и радость, но без мальчика.