Сиделка

— О, меня многое беспокоит, — с серьезным видом ответил граф, постукивая ногтем по серебряной крышке. От этого звука «лиловый» недовольно поморщился. — Например, недавнее повышение налога на недвижимость. Знаете ли, обременительно владеть пятью поместьями и за каждое из них платить грабительский налог. Еще меня беспокоит слишком морозная зима. Здание департамента очень старое, и в нем гуляют холодные сквозняки, с которыми никак не могут справиться маги-погодники. Вот уже четверо побывали в управлении, и ни один из них ничего не сумел сделать. Еще…

— Мы поняли вас, лорд Горн, — оборвал его седой. — Скажите, а всплески силы вас не тревожат? Спонтанные выбросы, несдержанность, гнев… Нет? Не замечаете за собой?

— Не припомню, — безмятежно посмотрел на него граф. — А что, должен?

— Нет, это замечательно, что вас ничего не беспокоит, — поспешно ответил маг. — Но вы уверены, что не испытываете желания кого-нибудь выпить? А ваша тьма? Вы ощущаете ее колебания?

— Боюсь, вы плохо представляете, что такое сущность деворатора, — спокойно ответил Горн. — Думаю, стоит ее продемонстрировать, чтобы у вас отпали ненужные вопросы.

Он убрал портсигар в карман, поднялся и кивнул секретарю.

— Элинэль.

Эльф торопливо подошел.

— Ты не против, если я заберу ненадолго твою душу?

Члены комиссии испуганно переглянулись и отступили на шаг назад.

— Нет, милорд, — громко сглотнув, ответил секретарь. Лицо его побледнело, но парень держался стойко.

— Я не сомневался в твоей смелости, Эл, — серьезно посмотрел на него Горн.

Он приблизился к эльфу, положил руку ему на грудь и уставился на секретаря немигающим взглядом. Секунда — и Стокс дернулся, а потом застыл. Глаза его остекленели, лицо стало безразличным, тело закаменело.

— Полагаю, всем присутствующим интересно посмотреть на сущность нашего Элинэля? — спокойно спросил Горн. — Что ж, я продемонстрирую вам то, что видят только девораторы.

Он щелкнул пальцами, и рядом с секретарем материализовался его прозрачный двойник.

— Не бойся, Эл, — обратился к нему граф. — Через пару минут ты вернешься в свое тело.

Бесплотный эльф испуганно кивнул, не отрывая взгляда от Горна.

— В таком состоянии душа не может лгать. Я вижу все, что она пережила. Все, что думала и делала, о чем мечтала и чего желала. Я знаю все ее страхи и надежды. И могу легко забрать все эти эмоции, вернув в тело пустую оболочку.

По рядам присутствующих пронесся общий испуганный вздох.

— Да, моя тьма жаждет получить свою пищу, — граф усмехнулся, и в помещении стремительно потемнело. Щупальца тьмы расползались по комнате, обволакивая присутствующих в ней людей, просачиваясь в тела, лютым холодом расходясь по венам.

Я почувствовала, как на сердце навалилась безнадежная тоска, как стонет от безысходной боли душа, как одиноко и пусто стало внутри. И с каждой минутой тьма становилась все сильнее, все упорнее, все агрессивнее. Казалось, еще немного, и она полностью поглотит нас всех, уничтожит, превратит в ничто. Я прерывисто вздохнула и посмотрела вокруг.

Судя по всему, члены комиссии испытывали схожие ощущения. Их лица исказились и посерели. В глазах застыл страх. Губы растянулись в неестественных оскалах.

— Это лишь сотая доля того, с чем приходится жить деворатору, — невозмутимо пояснил Горн. Голос его отдавался внутри каждого из присутствующих вибрирующим эхом. — Мы вынуждены сдерживать свою тьму, чтобы она не вырвалась на свободу и не поглотила все вокруг. И это весьма непростое занятие, господа.

Он еле заметно улыбнулся, и в помещении снова стало светло, а все неприятные ощущения тут же исчезли.

— Если бы я не мог владеть собой, уважаемые коллеги, то тогда то, что вы сейчас почувствовали, показалось бы вам цветочками.

Граф щелкнул пальцами, секретарь глубоко вздохнул и удивленно огляделся по сторонам.

— Я что-то пропустил, милорд? — спросил он у Горна.

— Нет, Эл. Господа уже уходят. Думаю, скоро ты сможешь заняться делами.

Члены комиссии, не говоря ни слова, потянулись к выходу. На их лицах застыло растерянное выражение. Последним выходил Борн.

— Да, Ян, — окликнул его граф. — В следующий раз, когда соберешься устраивать освидетельствование, постарайся привести с собой людей помоложе. Моей тьме не нравятся прокисшие эмоции, — невозмутимо заметил он.

Борн молча хлопнул дверью, а Горн насмешливо усмехнулся.

— Дерек, это было неосмотрительно, — недовольно посмотрел на друга Каллеман. — Нельзя дразнить этих старых канцелярских жаб. Они могут отомстить.

— Они слишком трусливы, Эр, — хмыкнул граф. — Я чувствовал их страх. Сегодняшнее представление заставило этих смельчаков пожалеть, что они послушались Борна и пришли. Больше мы их здесь не увидим.

— Надеюсь, так и будет, — кивнул Каллеман, но сомнение из его голоса никуда не делось.

— Кэтрин, я тебя не очень сильно напугал?

Горн подошел ближе и взял меня за руку. Его прикосновение отозвалось в сердце затаенной радостью.

— Нет, милорд.