Сиделка

— Ты покойник, Фредерик! Вы все — покойники! — неожиданно визгливо выкрикнул Арнольд и зловеще произнес: — Арамсено фаворо годиус!

Рес! Если это то, что я думаю…

Курц дернул ушами, шерсть у него на загривке встала дыбом, он ощетинился и напряженно замер у двери.

— Тихо, мой хороший, — прошептала я. — Мы не дадим твоего хозяина в обиду.

По коридору потянуло промозглой сыростью и отвратительным запахом тлена. В душу закрался холод. Курц помотал лохматой головой и растерянно посмотрел мне в глаза.

— Убить их! — раздался торжествующий голос Штолле, а следом до меня донесся испуганный возглас герцога и звук падения чего-то тяжелого.

— Эрик! — услышала я окрик Горна. — Прикрой Алластера!

— Я не вижу их, Дер!

— Держитесь ближе к стене! Лукас, ты со мной! — командовал Горн.

— Курц, приведи подмогу, — приказала я псу, решительно потянув на себя дверь. — Отряд ждет на площади.

Охранник понятливо кивнул и мгновенно исчез, а я вошла в комнату и растерянно застыла, разглядывая открывшуюся моим глазам картину.

В огромной светлой спальне шла настоящая битва. Комната просто кишела тварями. Четверо призрачных псов нападали на Горна и Хольма, двое пытались добраться до старого герцога, которого прикрывал собой Эрикен, а еще один охранял незаметную дверь, за которой исчез Штолле.

— Лукас, справа! — рявкнул Каллеман. Он защищал старика, отмахиваясь ножом от огромных черных псов, но я видела, что рукав его камзола уже весь в крови. — Сцеренто!

Заклинание пролетело мимо, а жуткая тварь прыгнула и лязгнула зубами прямо рядом с лицом мага.

— Проклятье, сколько их тут? — выкрикнул Хольм. Оборотень, даже не видя эри, чувствовал их и успевал уворачиваться от смертоносных когтей. Горн, стоящий с ним спиной к спине, вел себя уверенно и спокойно.

— Эрстебио! — негромко сказал он.

Огромный черный пес, в которого попало заклинание, заскулил и отпрянул.

— Стабарос!

Еще одна мерзкая тварь взвизгнула, но не остановилась, разрывая плотную ткань графского плаща.

Рес! Я никак не могла собраться. Вой мерзких чудовищ звучал в голове жуткой какофонией, и мне хотелось съежиться, спрятаться, скрыться.

«Соберись, Кейт! Нужно отправить эри туда, откуда они пришли!».

Неожиданно одна из псин оглушительно завизжала, и я скрючилась от боли, разрывающей внутренности. Похоже, я одна слышала эти ужасные звуки.

— Эрик, я попробую применить «Скарпио», — громко крикнул Горн. — Следи за герцогом.

— Это убьет его, Дерек!

— Будем надеяться, что Алластер выдержит. Другого выхода все равно нет.

— Делай, что должен, сын! — с трудом произнес Бравенский. Он оперся на стену и устало прикрыл глаза.

В этот момент один из псов подобрался к Лукасу.

— Каллеман, ты что, уснул? — съязвил Хольм, и в этот момент пес ухватил его за ногу.

— Ах ты, мерзкий выворотень! — выругался волк, пытаясь зажать рукой рваную рану, а твари, ошалев от запаха крови, с яростью ринулись вперед.

Они подбирались к Горну, пытаясь взять его в кольцо.

— Скарпио! — выкрикнул Фредерик.

В его голосе послышался отзвук металла, и вокруг графа заклубилась тьма. Она постепенно расходилась по комнате, неся с собой холод и опустошение. Душу окатило волной страха. Руки похолодели, сердце пропустило удар. Я видела, как испуганно сжались твари, как заледенело лицо Каллемана, как побледнел Лукас и, схватившись за грудь, надсадно закашлялся герцог.

— Дерек, он не выдержит! — крикнул Каллеман, подхватывая старика под руки.

— Рес! Мне нужно хотя бы пять минут! — прорычал Горн.

Смотреть на него было страшно. Волосы графа развевались, словно под дуновением ветра, глаза почернели, и в них появились зловещие красные отблески, тьма кружила вокруг Дерека, вилась рядом, окутывала его черным покровом, а ее похожие на дым щупальца расползались в разные стороны, постепенно оттесняя иномирных тварей. Те злобно скалили зубы, с огромных черных морд капала ядовитая слюна, мощные уродливые тела мерцали, алые угли глаз сверкали ненавистью и жаждой крови, но псам приходилось отступать все дальше, и уже вскоре они оказались прижаты к стене.

— Скарпиа дивендус! — громыхнул Горн.

Его окончательно заволокло чернотой. Он сам стал тьмой, в которой лишь отдаленно угадывались знакомые черты.

— Не останавливайся, Фредерик! — еле слышно пробормотал Бравенский. — Я все равно умру! Добей этих тварей!

Глаза его закатились, лицо побелело и заострилось, голова бессильно упала на грудь.

— Нет! — громко крикнул Горн, и тьма мгновенно исчезла, а граф кинулся к старику.

Твари замерли, настороженно глядя на людей, но потом, почувствовав свободу, снова двинулись вперед. Медленно, осторожно, опасливо косясь на Фредерика.

— Лорд Алластер! — напряженно позвал Горн. — Отец!

— Он без сознания, Дерек, — тихо сказал Каллеман, глядя на друга с плохо скрытым сочувствием.

— Сзади! — рявкнул в этот момент Лукас.

Горн, не оборачиваясь, ударил заклинанием, и огромный уродливый пес, подобравшийся к нему почти вплотную, оглушительно взвизгнул и отскочил в сторону.

— Рес! Откуда они берутся? — прорычал Хольм.