Сигнал из прошлого

Про любого другого обладателя подобной внешности Вероника с абсолютной убежденностью сказала бы: «неудачник». Ей был хорошо знаком подобный тип людей — из тех, у кого все и всегда складывается не так. По чьей угодно вине, кроме собственной. Они рождаются не в тех семьях, ходят не в ту школу, живут не в той стране и обязательно больны всеми мыслимым болезнями — половины которых можно было бы избежать, если бы не равнодушие врачей, которым, разумеется, наплевать на все, кроме денег. Вероника поставила бы последний грош на то, что хозяин лавки одинок, и последней женщиной, с которой общался близко, была его мама. Но страдающим от одиночества дядька не выглядел — так же, как не выглядел неудачником.

В жизни этого человека все сложилось именно так, как хотел он. Его взгляд не был взглядом лузера — заранее обиженным на все, что может с ним произойти. Этот человек твердо знал, что находится на своем месте, и не променял бы его ни на какое другое. Он, похоже, не мыслил своего существования нигде, кроме этой лавки. И взгляд у него оказался твердым, не по-стариковски острым.

— Можно вас попросить распечатать, пожалуйста? — Вероника, старательно покраснев, протянула на ладони флешку. — Это заявление для собеса, я распечатала на работе — в двух экземплярах, как у них написано — и забыла, представляете? А там прием с трех до пяти, вернуться уже не успею, специально отпросилась пораньше! Хорошо хоть у меня флешка с собой. Я спросила охранников, мне сказали к вам подойти…

— Давайте, — оборвал ее многословие хозяин закутка.

Взял у Вероники флешку, нагнулся — системный блок, должно быть, стоял под прилавком. Выпрямился, заелозил мышью по вытертому коврику, глядя в древний пятнадцатидюймовый монитор.

Рядом с Вероникой зашумел принтер.

— В двух экземплярах вам?

— Да. Пожалуйста, в двух. Если вам не трудно.

— Забирайте, — дядька кивнул на принтер. — Двадцать рублей с вас.

— Спасибо!

Вероника выхватила из принтера листы. И осеклась. Кошелек лежал в сумке, спрятанной в пакете… Ладно, черт уже с этим. Задание Тимофея выполнено, распечатки у нее. Дальше этот дядька может думать о ней что угодно. Мало ли, зачем она носит сумку в пакете! Может, воров боится.

Вероника вытащила сумку — классическую шанелевскую, с юности мечтала о такой, — достала из нее кошелек. Из кошелька вытряхнула две монетки, протянула хозяину закутка.

— Спасибо.

— Пожалуйста, — не сразу ответил тот.

Он смотрел на сумку. А потом поднял глаза и уставился Веронике в лицо — так, словно до сих пор ее вообще не замечал, а сейчас вдруг увидел.

Сердце у Вероники екнуло, где-то в глубине души проснулось и зацарапалось нехорошее предчувствие.

— Я пойду, — пробормотала Вероника. — Еще раз большое спасибо!

Не дожидаясь ответа, выскочила из закутка и едва ли не бегом понеслась к парковке. Там ждал в машине Тимофей.

Глава 23

— Держи. — Вероника сунула Тимофею добытую распечатку.

— Как прошло? — спросил он. Вытащил из внутреннего кармана куртки два сложенных листа. Развернул.

— Ой, — сказала Вероника.

На листах были напечатаны цифры: единица и двойка. И все, больше ничего.

— Что это?

Тимофей приложил лист с единицей к одному из листов распечатки, которую принесла Вероника. Кивнул чему-то своему. Небрежно бросил:

— Это — улика… Так ты не ответила. Как прошло?

— Да нормально прошло, — пожала плечами Вероника.

— Твои впечатления, — потребовал Тимофей. — Быстро, не задумываясь.

— Этот человек — на своем месте, — сказала Вероника. — У него все хорошо.

Тимофей прищурился. Пробормотал:

— Н-да… Я почему-то так и думал.

— Ты не ответил. Что это такое? — Вероника ткнула пальцем в листы. — Какая еще улика?

— Эти два листа подбросили Денису Белову в почтовый ящик, — сказал Тимофей. — Единицу после первого убийства, двойку — после второго. А только что я узнал, на каком принтере их распечатали… Сиди здесь, никуда не уходи. Понадобишься — позвоню, — и взялся за ручку двери.

— Стой! — Ужас происходящего дошел до Вероники не сразу. — То есть… — забормотала она, пока еще не до конца осознавая произносимые слова, — ты хочешь сказать, что… что вот этот старикашка?..

— Ты только что назвала его человеком, который находится на своем месте, — напомнил Тимофей.

— Да, но… этого не может быть! — жалобно проговорила Вероника. — То есть, я хочу сказать, ну какой из него убийца? — И тут же набросилась на Тимофея: — А почему ты мне ничего не сказал? Почему словом не обмолвился, что его подозреваешь? Что я иду общаться с предполагаемым маньяком?!

Тимофей коротко улыбнулся:

— Вот поэтому и не сказал. Чтобы ты не психовала, а спокойно делала то, что требуется… Сиди здесь, — повторил он.

И вышел из машины.

— А ты куда?

— Пойду сам на него взгляну. Попытаюсь понять, что за фрукт и чего от него ждать.

— Но…

— Сиди, — твердо приказал Тимофей.

И ушел.

С минуту после его ухода Вероника сидела неподвижно, потом, подумав, заблокировала двери. С трудом удержалась от желания подтянуть колени к груди и обхватить их руками. Ей вдруг стало страшно.