Сигурд. Быстрый меч

– Раз так, поздравляю! Отец бы гордился тобой. Пойдем, расскажешь все матери и Бьёрну.

Потом он повернулся и, опираясь на палку, заковылял к дому. Я понял, что лучше бы мне было воткнуть в его ногу нож и медленно повернуть, чем хвастать тем, что я стал хёвдингом. Рагнар не подал вида, но я понял, что он завидует мне и клянет свою несчастливую судьбу. Я оглянулся, поймал взгляд Кетиля, который сказал мне, что он позаботится о людях и добре, и я заспешил за братом.

Усадьба наша снова выглядела обжитой, над крышами домов поднимался дым, и на дворе было много людей. Рагнар по дороге рассказал, что к нам в усадьбу, укрываясь от свеев, пришли люди с севера и запада острова, так что было кому работать на полях. Но главного он мне не сказал, и как только я вошел в ворота, то чуть не остолбенел. Прямо навстречу мне вышла Гунхильд дочь Харальда, молодая жена ярла Паллига. Гунхильд, которая поцеловала меня, казалось, давным-давно. Гунхильд, о которой я столько думал и в битвах, и на берегу.

– Привет тебе, Сигурд, – сказала она спокойно, словно не замечая моего удивления. – Добро пожаловать домой.

Тут только я заметил, что вместе с Гунхильд подошли моя мать Хельга и мой брат Бьёрн. Я опомнился и, сглотнув, сказал:

– Рад видеть вас всех в добром здравии. А тебе, госпожа Гунхильд, рад сообщить, что твой муж также жив и здоров и сейчас, наверное, уже недалеко от Оденсе. Позволь узнать, каким ветром занесло тебя в наши края.

Гунхильд посмотрела на меня и серьезно сказала:

– Слыхала я от людей, что нет на море воина бесстрашнее, чем Сигурд Харальдсон, потому и приехала к вам в усадьбу, чтобы оказать ему честь и первой встретить его на родной земле.

Я покраснел и начал отвечать, что ее приезд – большая честь для меня, и мои подвиги вовсе не так велики, как о них говорят. Но тут я заметил, что все трое – и Гунхильд, и мои мать с братом – едва сдерживаются, чтобы не рассмеяться. Я оглянулся на Рагнара и увидел, что того прямо трясет от беззвучного хохота. Тут они не стали больше сдерживаться, и раскаты смеха разнеслись по всей усадьбе.

Отсмеявшись, Гунхильд сказала:

– Прости мне, Сигурд, мою шутку, но уж больно серьезно и напыщенно ты выглядел. На самом деле, когда прошел слух, что свеи близко, я рассудила, что святилище в Оденсе едва ли может быть надежным убежищем. Потому и решила поехать к вам на восток. Из вашей усадьбы свеи уже вывезли все добро, и вряд ли сунулись бы сюда еще раз.

Я стоял красный, как шелк из далекой страны Син, и не знал, что сказать. Наконец я тоже рассмеялся. А мой брат Рагнар хлопнул меня по плечу и сказал:

– Наш брат Сигурд стал знатным воином, и теперь он вождь на корабле. Так что ты за малым не угадала, госпожа. Потому он так охотно поверил твоим словам о его великой славе.

– Что же, если так, еще раз прошу тебя, Сигурд, простить мне мою шутку и принять поздравления от скромной девушки, которую ты когда-то удостаивал честью играть с ней, когда был еще не так знаменит.

Она потупила глаза, а я покраснел еще больше. Бьёрн сделал полшага вперед и сказал, стараясь выглядеть торжественно:

– Сегодня вечером у нас будет пир в честь возвращения наших воинов. Не соблаговолишь ли ты, госпожа Гунхильд, почтить нас своим присутствием?

Гунхильд посмотрела мне в лицо и ответила:

– Я с детства обожаю пиры, на которые меня брал отец, конунг Харальд, и не собираюсь пропустить тот, что ты устроишь в честь наших славных воинов и твоего отважного брата. Жаль, мы не услышим песни скальдов о его подвигах, но, возможно, он сам расскажет, как изгнал свеев из наших краев.

Я, наконец, понял, что она просто смеется надо мной, и что слова Рагнара ее просто раззадорили. Я немного помолчал, пока не погасли улыбки, и, не слишком стараясь быть учтивым, сказал:

– Если госпожа хочет скальда, будет ей скальд.

Потом я кивнул им, повернулся и пошел назад к берегу. Моя мать крикнула мне вслед, что приготовит для меня одежду, более подходящую для пира. А я нашел Хрольва Исландца и сказал:

– Сегодня в нашей усадьбе будет пир, я буду благодарен, если ты развлечешь гостей.

– Битва рогов – хольмганг для скальда, – ответил Исландец. – Негоже сбегать с хольмганга.

Я посмотрел на Кетиля, что стоял рядом. Тот объяснил:

– Битва рогов – пир, на котором сталкиваются друг с другом рога с пивом и медом. На пирах обычно скальды соревнуются в красноречии, потому пиры для них подобны хольмгангу – законному поединку.

– Жаль, что не могу оценить красоту твоих вис, Хрольв. Надеюсь, другие гости будут к ним более привычны.

– Не расстраивайся, Сигурд, – тут же ответил Исландец. – Лишь тот может называться истинным скальдом, чьи висы доступны даже для невеж. Я рад, что ты готов дать мне на тебе проверить, достоин ли я своего ремесла.

Я кивнул ему и начал разговаривать с Кетилем, когда до меня дошел смысл его слов. Он назвал меня невежей! Я повернулся, чтобы сказать Хрольву какие-то злые слова, но его уже не было, а Кетиль Борода, увидев, что написано на моем лице, расхохотался. Я посмотрел на него, и рассмеялся уже сам.