Сияние Авроры

«Оглянись вокруг, юнец, – произносит Эш голосом, подобным песне. – Все это: наш мир, наша цивилизация, само наше имя, – затеряно в песках времени. Мы отдали все, что имели, ради уничтожения Ра’хаама, когда он только восстал. Тысячи лет крови и огня, от которых мы так и не оправились. Вся наша раса погибла, чтобы голод Великого Врага не затронул будущие расы».

Эш смотрит на меня, и мне кажется, я вижу в его сознании подобие жалости.

«И теперь мы просим всего об одной девушке – разве это много?»

Я чувствую исходящую от Кэла ярость. Страх потерять меня. Но в глубине души знаю…

– Нет, – отвечаю я и качаю головой, осознавая, что это правда. – Нет, совсем не много.

– Бе’шмаи… – шепчет Кэл, беря меня за руку.

– Все хорошо, – говорю я с улыбкой, поворачиваясь к нему лицом. – Я не боюсь, Кэл. Я уже примирилась с тем, кем была. И готова стать той, кем должна.

Я думаю о маленькой девочке, спящей в своей колыбельке, и не могу сдержать улыбки.

– Все циклично, Кэл. Если мне придется… исчезнуть ради жизни других, то так тому и быть. Потому что все эти месяцы здесь, с тобой, я чувствовала себя живой как никогда. Даже после моего ухода у тебя все равно будут эти воспоминания. Ты будешь знать, что я любила тебя.

Я встаю на цыпочки и обвиваю его шею руками. Медленно приближаюсь к нему, неторопливо, со слезами на глазах целую. Скользнув губами по его губам, я отстраняюсь и шепчу:

– Я люблю тебя.

Он касается моей щеки, поцелуем стирает слезы, крепко обнимает и…

«Нет», – говорит Эш.

Вокруг все замирает. Волшебные чары между мной и Кэлом разрушены. Переплетя наши пальцы, я оборачиваюсь и встречаюсь глазами с Эшем.

– Что значит «нет»?

«Ты должна полностью оставить свое прошлое. Окончательно забыть о будущем. Есть только предназначенное для тебя мгновение, и ты должна быть готова, когда оно наступит, действовать без промедления. Без колебаний. У тебя не должно остаться ничего, что связывает тебя с этим местом, со своим "я". Совсем ничего. Ты должна сжечь все дотла».

Оно смотрит на меня сияющим глазом, проникая в самое сердце.

«Включая его».

– Но… люди так не поступают, – возражаю я. – Мы боремся не только за идеи, но и за народ.

Эш наклоняет голову, словно я сказала что-то любопытное.

«Ты всерьез полагаешь, будто все еще остаешься земной девушкой? Если хочешь добиться успеха, ты должна быть пустой. Когда наносишь удар по Великому Врагу, никакие преграды не должны мешать потоку силы. Есть только чистая воля. Никакого сожаления. Никакой боли. Никакой ярости. Никакой печали. Никакого страха. – Его слова подобны ударам в грудь. – Никакой любви».

Я гляжу на Кэла – он смотрит на меня в ответ, в его глазах – мучительная боль. Солнце уже скрылось за горизонтом, и звезды – те прекрасные, давно погасшие звезды, которыми мы любовались вместе, – теперь сияют в вышине.

И я понимаю – в конце концов по-настоящему понимаю, – чего они хотят от меня.

Я должна отпустить его.

Должна сжечь его дотла.

Должна доказать Эшу, что мои узы не определяют и не сдерживают меня. Что, как только наступит время ради блага всех окружающих задействовать Оружие, я буду готова пожертвовать кем и чем угодно.

Я взглядом прослеживаю черты лица Кэла в свете звезд.

За последние месяцы они стали мне так же знакомы, как и мои собственные.

В сознании кружит сине-серебристый вихрь, и я знаю, что нужно делать. Мне нужно взять его под контроль, отшлифовать, придать ему форму лезвия, чтобы перерезать связывающие нас узы. Кэлу известно об этом так же, как и мне. Что именно поставлено на карту. Что брошено на чашу весов.

– Кэл, – шепчу я.

«Ты должна», – настаивает Эш.

– Бе’шмаи? – выдыхает Кэл.

Это слово.