Сияние Авроры

– Они хотят, чтобы ты первой выстрелила, – убеждаю я с отчаянием в голосе. – Хотят, чтобы именно ты стала зачинщицей. Если откроешь огонь по этому флоту, то нарушишь нейтралитет между сильдратийцами и терранами, разве ты не понимаешь? А значит, мы окажемся в состоянии войны.

Саэдии одаривает меня холодным взглядом.

– Мы – Воерожденные, маленький терранин, – произносит она. – Мы рождены для войны.

Затем жмет кнопку передатчика на груди, и у меня сжимается сердце.

– Эриен, сообщи Неридаа, что мы вступаем в бой с вражескими силами Терры.

– Сию минуту, Темплар.

– Оружие готово?

– Ждет вашего приказа, Темплар.

– Саэдии, не надо!

Ее глаза сужаются.

Губы складываются в тонкую линию.

– Уничтожить их, – говорит она.

14. Кэл

«Андараэль» – довольно крупный корабль, чей экипаж насчитывает более тысячи адептов, паладинов, драгунов и обслуживающего персонала. А потому по дороге к тюремному блоку нам с легкостью удается не привлекать к себе внимания. Зила идет впереди меня, волоча ноги, ее запястья стянуты магнитными наручниками, но замок не заперт. Мы время от времени обмениваемся взглядами, не более того. Но в душе я понимаю: этот маскарад долго не продлится.

После стрельбы из дезинтегратора на борту «Тотентанца» моя грудь превратилась в сплошной темный синяк. Ребра словно охвачены белым огнем. Футляр для сигарилл, подаренный Адамсом, предотвратил ужасные последствия выстрела, но Несломленные забрали его у меня, пока я был без сознания, понятия не имею, где он. Возможно, я так и не узнаю, что находилось внутри. Но хотя бы убежден, что он спас мне жизнь. А еще, что мы – часть великой тайны, существующей на протяжении десятилетий или даже веков.

Вот только неясно, чем все это закончится.

Зила сообщила мне, что Тайлера увели для допроса в покои Саэдии, – спасти его значит встретиться лицом к лицу с моей сестрой. Да и с такими ранениями, как у меня, будет отнюдь не просто освободить из заключения остальных товарищей, не проникнув для спасения Альфы в командный центр управления.

Моя сестра всегда, даже в детстве, отличалась жестокостью. Мать ненавидела эту ее особенность, а отец, напротив, поощрял. Представляю, каким пыткам она может подвергнуть Тайлера. А потом выкидываю эти тревожные мысли из головы.

Прежде всего – и так будет всегда – я должен увидеть Аврору.

Как только мы оказываемся в тюремном блоке, я замечаю неладное: камеры переполнены. Вообще Несломленные редко берут заключенных. Даже на самых крупных их кораблях тюремные помещения маленькие и часто заброшенные. Однако сквозь прозрачные стены, потрескивающие защитные поля я вижу сотни фигур. Все они – сильдратийцы. Худые, несчастные. Внутри меня все сжимается, когда замечаю, что у каждого на лбу глиф в виде глаза с пятью слезами. Этот символ носила моя мать.

Зачем, во имя Пустоты, Саэдии берет в плен Путеходцев?

Впрочем, сейчас нет времени на вопросы. Сидящий на входе адепт смотрит на Зилу с легким недоумением, затем переводит холодный взгляд на меня. Стол у него круглый, как и все помещение тюремного блока. Сильдратиец всего на год или два старше меня, однако, судя по трофеям на доспехах, уже не новичок.

– Чего тебе надо, адепт? – спрашивает он.

С болезненно сжимающимся сердцем оглядываю помещение. Я-то планировал обманом проникнуть сюда, застать нескольких охранников врасплох. А тут оказалась целая дюжина стражей. В тяжелой броне. Полностью вооруженных. Сплошь воины да убийцы. Четверо из них стоят перед одной камерой, в которой я с замиранием сердца вижу Аврору, в полном одиночестве лежащую на столе. Она без сознания. Обездвижена, с кляпом во рту и завязанными глазами. Кожный пластырь на ее запястье обеспечивает бесперебойное поступление седативных препаратов в нервную систему.

Похоже, сестра подходит к перевозке моей бе’шмаи чересчур серьезно.

Но зачем она вообще нужна Саэдии?

И что здесь делают все эти Путеходцы?

В камере по соседству с Авророй я замечаю Скарлетт и Финиана – одинокие и молчаливые, они сидят на койках. Их изолировали от заключенных сильдратийцев и посадили вместе. Заметив меня, Скарлетт слегка напрягается. Во мне слабо поднимается волна гнева при виде того, как обращаются с моими друзьями.

Я лихорадочно произвожу подсчеты в уме. Здесь тринадцать адептов. Мой Внутренний Враг рыщет, мечется из стороны в сторону. Я борюсь с ним с тех самых пор, как покончил со всем этим – с той частью меня, которая наслаждается кровопролитием и болью. С тех пор, как пытался стать не только тем, кем меня воспитали.

И’на Сай’нуит.

Но он все равно ощущает растущее в моих мышцах напряжение, сотрясающее прутья его клетки, сжимающее мои ладони в кулаки.

Разорви их, Кэлиис, – шепчет он.

Убей их.

Однако под моими доспехами уже достаточно ран. И даже при очень хорошем раскладе мне не справиться с таким количеством. Поэтому я гоню Врага прочь.

– Адепт, – повторяет тюремный надзиратель, – чего тебе здесь надо?