Сияние. Прямая речь, интервью, монологи, письма. 1986–1997

Е.: Вот… Собственно, и всё, кроме… самого главного из всего, что хотелось выразить. Пусть да не сложится мнение, что, мол, я сдался, сломался, и… Я никогда не смогу себе это позволить, так как лидер группы «ГО» НИКОГДА НЕ ПРОИГРЫВАЕТ — он этого себе НЕ ПОЗВОЛЯЕТ и НЕ ИМЕЕТ ТАКОГО ПРАВА. Это как в «Handsworth Revolution» Steel Pulse — нас уничтожают, нас мочат, нас попирают — но всё, что я есть, это — «ВАВИЛОН ПАДАЕТ!» И так оно и есть. Он падает наглядно. И скоро окончательно пизданётся — и то, что происходит сейчас, — это история про Содом и Гоморру! А насчёт Духа, то он ведь ВСЕГДА И ВЕЗДЕ, ничего ему не сделается, если где-то и убывает, так где-то прибавляется, и я знаю, что оно есть, и там все наши — и художник Пурыгин, и скульптор Сидур, и режиссёр Параджанов. И я там, а вы — здесь. Счастливо оставаться.

Вопросы задавал Серёга Домой.

29 декабря 1990 года, Омск

СТО ЛЕТ ОДИНОЧЕСТВА

И будет целебный хлеб

словно нипочём

словно многоточие

И напроломное лето моё

однофамильное

одноименное

Губы в трубочку

Нить в иголочку —

Не жисть, а сорочинская ярмарка!

Заскорузло любили

Освинело горевали

Подбрасывали вверх догорелую искорку.

Раскрашивали домики нетрезвыми красочками

Разгрызали матёрыми зубами горделивые словечки

Удачно нахлобучивали шапочки на дивные лбы коренные

человечки

Жестоко обижали неуклюжего зверька

Не играли с ним в мячик

Не кормили с ложечки сладеньким мёдиком

Не дарили глупых книжек с яркими картинками

А за спиной…

А за спиной притаились

лыжи в сенях

санки

салазки

сказки

арабески

По лицу струились молочные реки

А на седьмой день ему всё остопиздело

Махнул рукой

И ногою: ТОП!!

Пускай всё бурно расцветает кишками наружу

На север на запад

на юг на восток

Пусть будет внезапно

Пусть будет неслыханно

Пусть прямо из глотки

Пусть прямо из зеркала

Безобразно рванёт из-под кожи древесно-мясные волокна

Моя самовольная вздорная радость

ЧУДОВИЩНАЯ ВЕСНА!!!

Чтоб клевать пучеглазое зерно на закате

Целовать неудержимые ладони на заре

Хлопни в ладоши

И вылетят на хуй все стекла и двери глаза вилки ложки

и складные карманные ножики

Ещё одна свирепая история любви

Грустная сказочка про свинью-копилку

Развесёлый анекдотец про то как Свидригайлов собрáлся

в Америку

Везучий, как зеркало отразившее пожар

Новогодний, как луна, потно зажатая в кулаке

Долгожданный, словно звонкое змеиное колечко

Единственный, словно вскользь брошенное словечко

Замечательный, словно сто добровольных лет

Одиночества.

Опубликовано в журнале «Контр Культ Ур’а», № 3, 1991 год

Тут стоит заметить: Серёга «Домой» — это не альтер-эго Егора Летова, как многие подумали тогда, а вполне реальный человек из Омска, его старинный знакомый. Для тех, кто знает Егора как умелого мистификатора и фантазёра, в очередном разговоре с самим собой ничего удивительного бы не было, но не в этом случае.

Егор Летов: ГрОб-Хроники