Сияние снегов

На зимнем солнце море, как в июле.
Я первый раз у моря зимовал.
Во рту пылали хвойные пилюли.
Светлым-светло сверкала синева.

Но в том сверканье не было отрады,
в нем привкус был предчувствий и потерь,
и было грустно с глиняной эстрады
смотреть в блиставший холодом партер.

Волна плескалась медленно и вяло,
лизнет песок и пятится опять,
как будто в лоб кого-то целовала
и не хотела в губы целовать.

1963–1964

«Про то, что сердце, как в снегу…»

Про то, что сердце, как в снегу,
в тоски таинственном настое,
как Маяковский, не смогу,
а под Есенина не стоит.

Когда б вмешательством твоим
я был от горшего избавлен,
про все, что на сердце таим,
я б написал, как Чичибабин.

Да вот беда и канитель:
его нет дома, он в отлучке,
дверь заперта, пуста постель,
и жар-перо ржавеет в ручке.

1965

«Я по тебе грущу, духовность…»

Я по тебе грущу, духовность,
не робот я и не злодей,
тебе ж, духовность, охо-хо в нас,
и ты уходишь из людей.

Весь Божий свет сегодня свихнут,
и в нем поэзия одна
как утешение и выход
слепому времени дана.

Да не разнюхает начальник,
а и, разнюхав, не поймет,
о чем очей ее печальных
над повседневностью полет!

Эй, кто не свиньи и не волки,
кто держит небо на плечах,
давайте выпьем рюмку водки
за землю в травах и лучах,

за моря плеск и счет кукушкин,
за человеческую честь,
за то, что есть у сирых Пушкин
и Мандельштам у кротких есть!

Се аз храню на свете белом
свободных лириков союз,
не покорюсь грядущим бедам,
грядущей лжи не убоюсь.

Берите впрок мои тетрадки:
я весь добра и света весть,
не потому, что все в порядке,
а потому, что в мире есть
    ПОЭЗИЯ.

(1965)

«Одолевали одолюбы…»

Одолевали одолюбы.
У них – не скрипка, не рожок.
Они до хрипа дули в трубы,
где помолчать бы хорошо.

Одолевали водоливы.
Им лист печатный маловат.
Еще туда-сюда вдали бы,
а то под ухом норовят.

А правда не была криклива,
у правды – скромное жилье,
но вся земля ее прикрыла,
и все услышали ее.

1962

«Не мучусь по тебе, а праздную тебя…»