Сила любви

– И нет ничего проще. – Снова повторил Купидон. – В моём храме не бывает лжи, а в моих словах не будет подводных камней. Конечно, я расскажу тебе правила. Чистые, честные, прозрачные! Всё как в доисторические времена! Я задам тебе десять вопросов, десять вопросов из разных тем. Я изучал тебя, Кай, поэтому можешь поверить, что ответы тебе наверняка знакомы.

«Слишком просто, он не договаривает! – Кай чувствовал, что уже попался в ловушку, но только никак не мог определить её границы. После того, что он видел кругом, ему не верилось, что всё будет так просто. – Всего десять вопросов, но что, если я затруднюсь с ответами?»

Не оставалось сомнений в том, что Купидон прекрасно представлял ход его мыслей, поэтому после небольшой паузы, внушившей пленникам возможный путь исхода, Купидон продолжил:

– За каждый твой правильный ответ я буду отрубать тебе палец. А если ошибёшься, я выстрелю ей в голову.

С миганием и треском загорелась лампочка, расположенная за спиной сидящей Герды, и в её свете отчётливо выступили из темноты угла металлические очертания дробовика, направленного ей ровно в висок. Повернув голову в ту сторону, её большие, карие глаза оказались на одном уровне с широким обрезом ствола, в глубине которого в смертельном ожидании замерли дробинки. Герда резко качнула головой вперёд, вжала её в плечи, попробовала оторвать стул от бетонного пола… Теперь кровь с её подбородка окрасила шею и добралась до разреза лёгкого платья.

Напуганный не в меньшей степени Кай остался совершенно равнодушным к её страданиям, потому как с полным понимаем теперь разглядывал устройство, установленное перед ним самим. Жуткий смысл конструкции, укреплённый словами Купидона, не оставлял никаких сомнений.

Руки Кая крепились на небольшой столешнице, зафиксированные на запястьях крепкими кожаными ремнями. Далее на каждый палец приходилось по две металлических скобы-перемычки, они в максимально разведённом положении закрепляли каждый палец: у его основания и в области ногтя. И над каждым пальцем возвышалась конструкция из металлических стержней с двумя направляющими, по которым должно было опускаться маленькое лезвие, расположенное в верхней части стержневой конструкции и удерживаемое в таком состоянии пружинным механизмом. Кай смотрел на десять гильотин, нацеленных на его пальцы. В соответствии с символикой Купидона заточенные пластины имели форму сердечек и опускались ровно на сустав, соединяющий нижнюю и среднюю фаланги пальцев.

«Он распял мои пальцы» – бессмысленно подумал Кай, продолжая изучать приспособление, прилаженное к его конечностям.

– Да, знаю, поначалу сводит с ума. – Механический голос выбрал дикторский тон. – Знаю, пугает и выглядит крайне отталкивающе, но такова цена истинной любви. Уже сейчас, Кай, ты мог бы начать кричать, чтобы я спустил крючок и дал тебе возможность уйти невредимым, но ты так не поступил. А ведь я могу, могу тебя услышать… Я ничего не решаю в вашем испытании, я лишь исполняю ту волю, что выходит из твоего рта. Я лишь наблюдатель и никак не главное действующее лицо.

Пока из-под потолка нёсся голос пополам с помехами, Кай пытался высвободить пальцы. Они были потные и влажные, но, увы, недостаточно. Металлические перемычки острыми краями впивались в кожу, царапали ногти, но прочно держали каждый палец в индивидуальном захвате. Кай пробовал помочь им кистью, но и та оказалась практически неподвижной. Ему не удалась убрать пальцы с траектории лезвия.

– Твои попытки ни к чему не приведут, Кай. Но могу тебя немного успокоить: пока ты был без сознания, я ввёл тебе небольшое количество обезболивающего, возможно, сейчас ты чувствуешь головокружение или тошноту. Твоё сознание немного затуманено, но не настолько, чтобы полностью лишить тебя возможности думать. Ты не будешь чувствовать боли, ощущения станут притуплёнными. Ты практически ничего и не почувствуешь. Однако не стоит забывать про быстротечность действия подобных препаратов, по этой причине в твоих же интересах отвечать как можно скорее. – Купидон рассказывал об этом, словно вёл оживлённую торговлю поддержанными автомобилями на городской распродаже. Он сильно гордился своей предусмотрительностью и сноровкой. – Ну а насчёт Герды я тоже позаботился, пришлось зашить ей рот, чтобы она не кричала и не мешала тебе активно соображать. Ведь от твоих ответов не в последнюю очередь зависит и её жизнь тоже. Не так ли, детка?

Отвернувшаяся от дула дробовика Герда изучала руки Кая, зажатые и готовые к предстоящей разделке. Она вся зависела от Кая, от того, что тот предпочтёт, один только он имел в данный момент власть над её жизнью. И через какие бы мучения ему не предстояло пройти, она очень надеялась, что он выберет именно этот путь. Ей не хотелось умирать. А ещё больше не хотелось перед смертью мучительно страдать от увечий и той боли, что злее бешеных собак. Одна мольба заключалась в её глазах.

На самом краю она превратилась в эгоистку и желала лишь того, чтобы Кай не оказался таким же.