Сила Мира

Жрицы слывут всезнающими, по крайней мере по части людских (и не только) хворей, но за все надо платить. В случаях, когда они сталкивались с чем-то, о чем не сохранилось упоминаний даже в самых древних фондах храмового архива и библиотеки, они теряются, не зная, что делать. Обычно утверждается, что новое поветрие выползло на свет из доисторического прошлого Мира, или это плод страшной магии мортозцев (о которых мало что известно).

Наставница придерживалась иного мнения. Миров-то много, говорила она, и если чего-то нет в нашем Мире, оно может быть в других. Вот и сочится в Мирфэйн гадость. Предположение кажется правдоподобным.

Глядя на обезображенный труп, Неккара ужасается. Если новая хворь — «подарочек» тех, кто рвется в Мир, враг должен быть обезврежен, пока не пустил оружие в ход по-настоящему. Как же права была Аэлла, предлагая задержаться. Здесь такое дело, что подождать может все — в том числе и Поле. Впрочем, все может быть проще — искаженная, умирающая магия вполне способна устроить и не такое. Тогда тем более надо вмешаться: если это расползется по стране… по всему материку…

Женщина облизывает губы. Когда имеешь дело с неизвестным, никакой защитой пренебрегать нельзя. Не поскупившись, вкладывает Силу в магическую защиту. А затем приходит черед понять, как и когда умер человек, и заодно — что этому можно противопоставить. Надо, образно выражаясь, влезть в его шкуру и пережить все то, что пережил он (или она?), только «спрессованное» в несколько мгновений и не смертельное. Все равно — до чего же омерзительно… Есть в этом что-то от некромантии — но ведь сказала же когда-то Нарамис Эрхавенская: «Жизнь и смерть — две стороны меча…» Понимают это и Атарги — в этом их сила. Только они предпочитают смерть ради себя самой, а для жриц Исмины это лишь средство сохранить другим жизнь. И вся разница.

Как правило, после этого жрицы по неделе лежат пластом, но Неккара и тут знает средство остаться на ногах. Конечно, все равно мало приятного — но если столкнулась с чем-то незнакомым, иного пути нет.

Со стороны она смотрится, наверное, глупо. Аэлла достает один за другим флаконы с какими-то зельями, а Неккара капает их содержимым себе на руки, в рот или на мертвеца, по несколько капель разноцветных жидкостей. Ошибка на одну каплю означает смерть, причем незадачливую целительницу не взялась бы вытаскивать и сама Наставница. Потом старшая жрица достает нож и чертит вокруг покойника сложную гептаграмму с какими-то узорами по краям. Опускается перед рисунком на колени, в стылом воздухе мерно звучат торжественные литании Исмины. Одна, чтобы очистить голову от лишних мыслей, а вторая, которую уже можно считать заклятием — чтобы проникнуть в то, что маги называют памятью тела. Нет, это не сознание — его в мертвеце не больше, чем в камнях мостовой. Она взывает к чему-то более глубокому, что не исчезает ни при каких трансформах, «помнит» обо всем, что произошло с телом. Действие заклятия, от которого невозможно закрыться, ограничивается только временем: волшебник ее уровня способен «прочитать» все, что произошло до года назад. Лучшие из магов, говорила Наставница, способны увидеть прошлое на три года назад — большее по силам лишь Богам…

Заклятие начинает действовать. На некоторое время Неккара перестает быть самой собой, сливаясь с человеком, умиравшим от непонятной, но страшной болезни. Вместе с ним она чувствует зуд и жжение, как будто ее жалят сотни комаров. Действительно, на руках и на лице вспухает синяя, а потом начинающая темнеть, сыпь. Все тело покрывается черными крапинками, все более расширяющимися. Вот уже и не крапинки отдельные, а целые участки поражены гнилью. На коже вспухают черные волдыри, лопаются, из них течет черная, источающая тошнотворный смрад слизь. То же происходит с внутренностями. Заклятие передает все, что чувствовал человек перед смертью, и Неккара катается от боли по грязной мостовой, раскрывая рот в отчаянном крике…

Но главное она увидела. Кошмар не имеет никакого отношения к обычным, так сказать, естественным болезням. Здесь работает магия — взбесившаяся, умирающая магия, результат искажения магических токов. Все это с телами больных творят духи, питающиеся муками жертвы, они умеют так сливаться больными, что их убийство оборачивается мучительной смертью жертвы мора, а то и безумием, превращением в растение. По сравнению с подобной судьбой смерть можно считать благом…