Сила Мира

Сати отчетливо представляет себе, как магия страшного гостя ломает ее жалкую защиту, выдавливает из нее жизнь — и земную, и посмертную… Еще никогда в своей короткой жизни она не ощущала беспомощность и беззащитность так остро. Не добавляет уверенности и сознание, что, даже пусти Сати в ход убивающий магию артефакт, противник успеет ее достать. Не магией, так висящим на поясе мечом.

— Мне нужно поговорить с Неккарой, — терпеливо повторяет мужчина. — Я не собираюсь вас убивать… Вообще вредить вам. Есть дела и поважнее. Могу я видеть старшую жрицу?

— Можете, — холода в голосе появившейся на пороге Неккары хватит не на одну полярную ночь. — Но вы меня знаете, а я вас — нет. Представьтесь.

— Что ж… Палач Лиангхара Левдаст Атарг к вашим услугам.

Повисла гробовая тишина. Теперь потрясена не только Сати, но и Крейтон, Неккара и Аэлла — через приоткрытую дверь все видно и слышно.

— Мы заочно знакомы, — усмехается страшный гость. — С вами, Неккара, мне доводилось лет десять назад иметь дело — как же вы могли такое забыть, я вас чуть к Владыке не отправил, да пожалел глупую девчонку… А вас, Воитель Аргелеба Крейтон, я видел в Таваллене. Мне повезло, что вы были заняты темесцами и не обратили внимания на скромного Палача…

— Довольно разглагольствовать! — возмущается Неккара. — Говори, зачем пришел!

— Вы правы, время дорого. Я хочу кое-что рассказать, а взамен получить ответ на один-единственный вопрос.

— Что за вопрос?

— Тетрик у вас был? Ученик. Мальчишка такой…

— Это вы его заставили предать Храм? — уставившись на Палача бешеным взглядом, медленно произносит жрица.

— Вы дважды неправы, — укоряет ее Левдаст. — Во-первых, не заставил. Он согласился исполнить долг добровольно, когда узнал, что грозит Миру. Во-вторых, Храм ваш он не предавал. То, что он должен сделать, жизненно важно как моему Храму, так и вашему. Если он не справится, пострадает весь Мирфэйн, так что помочь ему всем, чем можно — и в ваших интересах. Если вы выслушаете меня…

— Хорошо, — перебивает Неккара. — От нас не убудет. Но где доказательства, что вы говорите правду? Насколько мне известно, ваш Храм славится профессиональными лжецами, то есть, извиняюсь, пропагандистами.

— За него я могу поручиться, — произносит молчавшая до того момента девчонка, сдувая со лба непокорную челку. «И как уши не мерзнут?» — участливо думает Неккара. Но произносит нечто совсем другое:

— А ты-то кто, девочка? Как увязалась за Палачом Лиангхара?

— Называйте меня Жаклин. А кто я… Неккара, посмотрите внимательнее. Истинным зрением. Оно у вас острее, чем у большинства жриц.

Неккара совсем ненадолго замирает, словно глубоко задумавшись… А потом бухается на колени:

— Простите, не узнала сразу…

— Поднимитесь, старшая жрица. Земля холодная, не лето… Так вот, этот человек — действительно тот, кем себя назвал. Если бы не он, вам уже было бы некуда возвращаться, а Натан Атарг еще в Таваллене сделал бы из вас всех отбивную. Об отряде ему сказала сама Верховная жрица, попросив помочь. Считайте, что он представляет Храм Лиангхара, как Крейтон — Храм Аргелеба. И он многое знает о том, ради чего вы идете на Север.

— Я поняла, — выдавливает из себя Неккара, облизывая враз пересохшие губы. — Не думала, что удостоюсь такой чести… Жаклин. — Пойдемте в дом. У нас вы хоть обогреетесь.

Снова я пересказываю историю боя за Саггард и все, что случилось после, что мне рассказали Исмина, Владыка, покойный кир Иоав, до чего смог додуматься сам. Неккара и Аэлла слушают, не перебивая, там, где я не знаю, или знаю не все, подсказывает Жаклин-Исмина. По мере рассказа лица у всех ощутимо мрачнеют, на них отчетливо обозначается раскаяние. Тетрик тут явно был, и они, как последние идиоты, обвинили его в измене. Что они, уроды, с ним сделали? Если то, о чем я подумал, самое меньшее, всем Храмам и Богам скоро придет конец. Скорее всего — Мирфэйну.

— Теперь все зависит от Тетрика. И, скорее всего, Аэллы, — заканчиваю я. Неккара молчит.

— Сегодня я начала чувствовать магию, — нарушает тишину еще ослепительно красивая, хоть и полноватая женщина лет тридцати, в каждом движении которой проглядывает талантливая танцовщица. Она действительно хороша, Тетрикова избранница, но уж лучше была бы кривой, бельмастой, хромой и горбатой замарашкой без непомерных амбиций знаменитой танцовщицы, и уж совсем бы хорошо куда-нибудь деть четырнадцать лет разницы. Тогда Тетрику было бы легче, оба не наделали бы глупостей. — Это оттого, что я… тоже стала Ключом?

— Да. Твои способности пробудились от близости другой «половинки» Ключа. Но полную силу вы обретете, когда полностью осознаете свой долг — и по отношению к Миру, и по отношению друг к другу.

— Но разве долг перед Миром — не важнее всего? — спрашивает Аэлла. Молодец, девочка. Теперь я не сомневаюсь, что Тетрик был прав, указав на нее, как на вторую Половину. Вообще-то, насколько я знаю, чем красивее женщина, тем меньше думает о чем-либо, кроме себя, любимой. А вот Аэлла — думает, жизнь уже научила тому, что есть нечто превыше всех богатств и удовольствий Мира.