Читаем Сила обоняния. Как умение распознавать запахи формирует память, предсказывает болезни и влияет на нашу жизнь полностью

Со временем было открыто множество и других феромонов, и не все из них служили приманкой для потенциальных половых партнеров. Большая часть феромонов была открыта у насекомых. Все множество известных на сегодняшний день феромонов можно разделить на две большие группы. Во-первых, существуют так называемые разрешающие или запускающие феромоны. Они, как следует из их названия, способны запускать у воспринимающих особей определенное поведение. Помимо половых феромонов, к этой группе относят также собирающие и рассеивающие феромоны. Эти вещества вызывают у особей одного вида определенные, целенаправленные изменения в поведении: например, насекомые могут под действием феромонов объединяться для защиты гнезда. Рассеивающие феромоны, наоборот, «отгоняют» особей друг от друга, когда происходит чрезмерное их скопление в одном месте или когда надо пометить обширную территорию. Следовые феромоны служат для маркировки пути, которому надо следовать, – например, особыми феромонами помечается муравьиная тропа; феромонами же обозначаются маршруты, по которым следуют пчелы во время сбора нектара.

Во-вторых, существуют еще включающие феромоны. Они не оказывают мгновенного действия на поведение восприимчивых к ним особей, но зато вмешиваются в гормональную регуляцию, вызывая долгосрочные изменения в гормональном балансе. Один из примеров мы находим у пчел. Пчелиная матка выделяет оксодеценовую кислоту. Это соединение, названное «вещество матки», подавляет развитие яичников у других пчел и таким образом препятствует появлению в улье второй пчелиной матки. Однако если матка погибает, то вещество матки перестает вырабатываться и может появиться новая матка, которая, в свою очередь, начнет продуцировать подавляющую субстанцию. Поведение пчел, ухаживающих за маткой и потомством, также управляется соответствующими феромонами.

В то время как у насекомых описано множество разнообразных феромонов, у млекопитающих они обнаруживаются реже. Но тем не менее они существуют. Один такой феромон был открыт в 2003 году у дикого кролика. После рождения помета маленьких крольчат их мать постоянно рыскает в поисках пищи. В нору она возвращается на 4–5 минут в день только для того, чтобы накормить выводок. Выживание крольчат зависит от того, успеют ли они за это короткое время вдоволь насосаться молока. Крольчата при этом слепы, и поэтому им нужен какой-то другой механизм обнаружения сосков помимо зрения. Сосательный рефлекс в течение очень короткого времени вырабатывается у крольчат за счет содержащегося в материнском молоке феромона – тиглинового альдегида. Ученые, выделившие тиглиновый альдегид, были немало удивлены, увидев, как крольчата начинают сосать прибор, с помощью которого молоко разделяли на фракции в процессе получения тиглинового альдегида. Таким образом, было подтверждено предположение о том, что это соединение действует на кроликов как феромон. Он представляет собой мономолекулярное вещество, которое вырабатывается в молочных железах у представительниц этого биологического вида и поступает в молоко. Оно воспринимается другими представителями того же вида – новорожденными крольчатами – и вызывает у них формирование стереотипного поведения, а именно сосательного рефлекса.

Другой феромон был открыт у свиней. Андростенон является продуктом метаболизма тестостерона и находится во всех тканях организма хряков. У свиноматки в период течки андростенон вызывает так называемый рефлекс неподвижности. Она во время полового акта застывает в позе, благоприятной для садки хряка, что позволяет ему надежно оплодотворить свиноматку. Это вещество можно применять и при искусственном оплодотворении, потому что и в этом случае свиноматка застывает в неподвижной позе, повинуясь соответствующему рефлексу, когда она находится под действием феромона. Подобно тиглиновому альдегиду у диких кроликов, андростенон соответствует критериям феромона. Он является мономолекулярным веществом и у хряка выделяется на поверхность кожи. У свиноматки, второго представителя того же вида, оно вызывает определенное стереотипное поведение, в данном случае рефлекс неподвижности.

Имеются ли феромоны у человека?
Перейти на страницу:

Похожие книги

12 недель в году
12 недель в году

Многие из нас четко знают, чего хотят. Это отражается в наших планах – как личных, так и планах компаний. Проблема чаще всего заключается не в планировании, а в исполнении запланированного. Для уменьшения разрыва между тем, что мы хотели бы делать, и тем, что мы делаем, авторы предлагают свою концепцию «года, состоящего из 12 недель».Люди и компании мыслят в рамках календарного года. Новый год – важная психологическая отметка, от которой мы привыкли отталкиваться, ставя себе новые цели. Но 12 месяцев – не самый эффективный горизонт планирования: нам кажется, что впереди много времени, и в результате мы откладываем действия на потом. Сохранить мотивацию и действовать решительнее можно, мысля в рамках 12-недельного цикла планирования. Эта система проверена спортсменами мирового уровня и многими компаниями. Она поможет тем, кто хочет быть эффективным во всем, что делает.На русском языке публикуется впервые.

Брайан Моран , Майкл Леннингтон

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
История Франции. С древнейших времен до Версальского договора
История Франции. С древнейших времен до Версальского договора

Уильям Стирнс Дэвис, профессор истории Университета штата Миннесота, рассказывает в своей книге о самых главных событиях двухтысячелетней истории Франции, начиная с древних галлов и заканчивая подписанием Версальского договора в 1919 г. Благодаря своей сжатости и насыщенности информацией этот обзор многих веков жизни страны становится увлекательным экскурсом во времена антики и Средневековья, царствования Генриха IV и Людовика XIII, правления кардинала Ришелье и Людовика XIV с идеями просвещения и величайшими писателями и учеными тогдашней Франции. Революция конца XVIII в., провозглашение республики, империя Наполеона, Реставрация Бурбонов, монархия Луи-Филиппа, Вторая империя Наполеона III, снова республика и Первая мировая война… Автору не всегда удается сохранить то беспристрастие, которого обычно требуют от историка, но это лишь добавляет книге интереса, привлекая читателей, изучающих или увлекающихся историей Франции и Западной Европы в целом.

Уильям Стирнс Дэвис

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Образование и наука
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла

Нам доступны лишь 4 процента Вселенной — а где остальные 96? Постоянны ли великие постоянные, а если постоянны, то почему они не постоянны? Что за чертовщина творится с жизнью на Марсе? Свобода воли — вещь, конечно, хорошая, правда, беспокоит один вопрос: эта самая «воля» — она чья? И так далее…Майкл Брукс не издевается над здравым смыслом, он лишь доводит этот «здравый смысл» до той грани, где самое интересное как раз и начинается. Великолепная книга, в которой поиск научной истины сближается с авантюризмом, а история научных авантюр оборачивается прогрессом самой науки. Не случайно один из критиков назвал Майкла Брукса «Индианой Джонсом в лабораторном халате».Майкл Брукс — британский ученый, писатель и научный журналист, блистательный популяризатор науки, консультант журнала «Нью сайентист».

Майкл Брукс

Публицистика / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное