Сила спокойствия

Кьеркегор рассказывает историю одного утра, когда его выгнало из дома состояние отчаяния и разочарования — болезни, по его словам. Через полтора часа он был уже умиротворен и почти вернулся домой, когда наткнулся на дружелюбного господина, с которым поговорил о своих проблемах. Разве не так вечно бывает?

Неважно. «Мне оставалось только одно, — писал он. — Вместо того чтобы идти домой, вновь отправиться на прогулку».

Это должны делать и мы. Гулять.

А потом погулять еще немножко.

Создайте распорядок дня

Если человек вложит одну меру усилий в следование ритуалу и правилам добродетели, ему возместится вдвое.

Сунь-цзы

Фред Роджерс всегда просыпался в пять часов и проводил час в размышлениях и молитвах. Затем он направлялся в питтсбургский спортивный клуб, где занимался плаванием. Выходя к бассейну, вставал на весы: ему было важно всегда весить 143 фунта — ровно 64,86 килограмма. А прежде чем прыгнуть в воду, он запевал псалом Jubilate Deo — «Ликуй, Боже». Один из друзей Роджерса писал, что он выходил из бассейна, словно после крещения, и был полностью готов к новому рабочему дню.

Когда он добирался до съемочной площадки, начиналась следующая часть ритуала — она осталась для будущих поколений в сотнях эпизодов. Начинается тема песни. Мигает желтый свет. Камера направлена на дверь. Мистер Роджерс входит, поет и спускается по ступенькам. Снимает пиджак и аккуратно вешает его в шкаф. Надевает и застегивает фирменный кардиган, связанный его матерью. Затем снимает туфли и надевает удобные тапочки. И только теперь начинает говорить и учить своих самых любимых людей в мире — детей по соседству.

Некоторым это может показаться однообразным. Одно и то же, изо дня в день; все, что выходило за рамки команды «Снято!» в конце каждого эпизода шоу, — дневной сон, ужин с семьей и сон в 21:30. Тот же вес. Та же пища. То же самое вступление. Почти одно и то же весь день. Скучно? Истина в том, что правильный распорядок — не только источник комфорта и стабильности, но и платформа, опираясь на которую можно стимулировать и выполнять работу.

Распорядок, если ему следовать долго и достаточно честно, становится чем-то бо́льшим, чем просто ежедневный перечень событий. Он становится ритуалом, освященным и сакральным действом.

Возможно, мистер Роджерс — это не ваше. Тогда, вероятно, вам следует посмотреть на звездного разыгрывающего Рассела Уэстбрука, который включает определенный режим ровно за три часа до игры. Сначала он разминается. За час до матча посещает капеллу спортивной арены. Затем съедает сандвич — всегда пшеничный тост, всегда клубничное желе, всегда арахисовая паста Skippy; все разрезано по диагонали.

Ровно за шесть минут и семнадцать секунд до стартового свистка Уэстбрук начинает командную разминку. У него есть особая обувь для игр, для тренировок, для выездных игр. При штрафных бросках он еще со школы делает одно и то же: после первого отходит назад за линию трехочкового броска, а затем возвращается для второго штрафного. Рядом с тренировочным залом у него есть постоянное парковочное место. Он звонит своим родителям каждый день в одно и то же время. И так далее, и тому подобное.

В спорте полно аналогичных случаев. В них часто фигурируют хоккейные вратари, питчеры в бейсболе, квотербеки и кикеры[113] в американском футболе — самые интеллектуальные амплуа в соответствующих играх. Людей с таким поведением именуют чудаковатыми, а их привычки объявляют суеверием. Нам кажется странным, что успешные люди, которые являются более или менее себе хозяевами и явно талантливы, выглядят пленниками собственных ритуалов. Разве смысл величия не в свободе от пустяшных правил? Не в том, что ты можешь делать то, что хочешь?

Великие знают: полная свобода — это кошмар. Порядок — предпосылка успеха, хорошие привычки в непредсказуемом мире — островок уверенности.

Эйзенхауэр определил свободу как возможность для самодисциплины. На самом деле свобода, власть и успех требуют самодисциплины. Без этого воцаряются хаос и самонадеянность. А дисциплина способствует свободе.

Подобным образом мы приходим к правильному сознанию для выполнения работы. Писатель и бегун Харуки Мураками говорит о том, почему он ежедневно следует одному распорядку: «Повторение само по себе становится важной вещью — это форма гипноза. Я гипнотизирую себя, чтобы достичь более глубокого состояния разума».

Когда наши мысли свободны, а тело в форме, мы и действуем лучше.