Сила Трех

— Скажу, скажу, — ответил царь. Он мановением руки отпустил Айну. — Вы все равно наверняка их найдете, а ссориться с великанами не в наших правилах. Но Народ Солнца должен покинуть Низины, несмотря на то, будете вы их затоплять или нет. Нам нужен простор для жизни, и наш народ древнее.

Не успел мистер Клейбери ответить, как вперед снова вышел Банот — вместе с Гестом.

— Итак, мы переходим к третьему вопросу, — объявил Банот, — который касается войн между Народами Солнца и Луны. И здесь мой черед начинать — ведь я знаком с обычаями обоих. Всеми поступками Народа Солнца движет их воинственная природа, однако без крайней на то причины кровь они не проливают. Природа же Народа Луны иная: кровь они льют не задумываясь, однако в сердце своем это народ утонченный и приверженный миру. Правда ли это?

К изумлению Гейра, всем доригам в зале понравилось такое описание. По толпе и по галерее прокатился одобрительный шелест. Приближенные царя закивали, довольные тем, что Банот их понимает. Гейр подумал о том, что Халла была готова без зазрения совести утащить его под воду при первом же случае, а Хафни всего лишь попытался отпугнуть Гейра и Сири в положении, когда любой соплеменник Гейра кинулся бы сражаться. И понял, что Банот прав. Изуверская жестокость доригов объяснялась всего-навсего тем, что они избегали сражений. Лишь один дориг не согласился с Банотом — это был царь.

Увидев, какое у царя сделалось лицо, Гест расхохотался.

— К Хатилю это не относится, — сказал он. — Этот задира родился не в том племени. Да и он насилию предпочитает хитрость. Знаешь, Хатиль, попал ты впросак с нашим Гарлесьем. Хорошо, ты дождался, чтобы меня там не было, но нападать ты права не имел. Ты поклялся не трогать Адару. Сражаться со мной ты не можешь. И ты знаешь, что я не могу сражаться с тобой. Тем не менее ты перебил много моих соплеменников и гнал моих детей через все Низины. Почему?

По лицу Банота было видно, что он боится, как бы прямолинейность Геста не рассердила царя. Хатиль и вправду посмотрел на Геста свысока, но при этом щеки его залила блеклая дориговская краска. Увидев это, Банот вздохнул с облегчением. Гейр перевел взгляд с заклинателя на Геста, а потом на царя и вдруг увидел Хатиля загнанным оленем, которого пугают тут и облаивают там и который, не разбирая дороги, несется туда, где ждет его охотник. Мысль была странная — ведь зал был полон доригов, и царю достаточно было щелкнуть пальцами, чтобы раз и навсегда положить конец охоте. Но Гейр был уверен, что видел все правильно. Его народ — племя охотников и охотится сообща. Дориги — как олени и убегают, если могут. Банот и Гест — люди храбрые и знают, что делают. При поддержке Айны, Сири и прочих гарлесян они отбили Хатиля от стада и теперь спокойно загоняют его. Гейр задумался, не так ли его племя когда-то заставило доригов уйти под воду.

— Если хочешь знать, это была уловка, — признался царь. — Мне надо было снять слова с твоих колодцев, а еще я хотел заставить вас уйти из Низин. Я собирался взять твоих детей в заложники, а сына Орбана отдать Силам. В конце концов, когда Орбан убил моего брата, тот был еще ребенком.

— И Орбан тоже, — безжалостно возразил Гест. — К тому же, сдается мне, за эти годы твой брат достаточно отомстил за себя — и нам, и великанам, которые не сделали вам ничего дурного. Надо поговорить о мире, Хатиль.

Царь метнулся в противоположном направлении.

— Так, может быть, вы покинете Низины мирно? — сказал он.

Банот ответил на это тем, что сделал знак мистеру Мастерфилду.

— Сомневаюсь, чтобы, покинув Низины, они оказались в безопасности от моего народа, — сказал мистер Мастерфилд.

Выглядело это так, что он, высокий и мрачный, перекрыл царю пути к отступлению. Гейр понял, что великаны тоже разбираются в охоте. А мистер Клейбери примкнул к охотникам еще раньше и гениально помог отбить царя от стада. Когда Гейр ходил на охоту, то нередко странным образом сочувствовал загнанному животному, — считалось, что это правильное чувство, оно помогает предугадать, куда зверь кинется в следующий миг, — и теперь всей душой сочувствовал царю и едва не обрадовался, когда Хатиль наконец показал, что понимает, что происходит, хотя, будучи доригом, назвал это иначе.

— Я не дурак, — сказал он. — Банот тут играет на живых струнах, а теперь спел свою низкую ноту. Ради чего вы сюда пришли? Сказать, что эта гривна ваша? А знаете ли вы, что ваш сын вчера прострелил мне ногу?

На миг показалось, что дичь и охотники поменялись местами. Мистер Мастерфилд повернул голову и посмотрел на Джералда. Джералд сглотнул.

— И правильно сделал! — пронзительно вмешалась Бренда. — Постыдились бы, мистер царь! Вас было девять, и все выше меня, против троих детей! Им пришлось позвать на помощь. Джералд стрелял в него, потому что он не отставал! А Джеральд ведь их предупреждал! А они не слушали!

Мистер Мастерфилд снова посмотрел на Джералда, и Джералд кивнул, весь красный.