Сила в доверии. Как создать и не потерять один из самых важных нематериальных активов компании

• Проявляем ли мы должное внимание в своих словах и действиях? Насколько хорошо мы учитываем условия и потребности других людей?

• Оказываем ли мы должное уважение на словах и в действиях? Ценим ли мы людей только за то, что они личности, без всяких оговорок?

• Отдаем ли мы себе отчет в том, что отдельные люди и группы отличаются друг от друга? Пытаемся ли каждый раз заново узнать, что позволяет им чувствовать себя ценными и понятыми?

В целом с 2003 по 2013 год Michelin реализовала пятнадцать программ реструктуризации в Европе и с тех пор запустила другие подобные проекты, каждый раз совершенствуя их. Изменения коснулись примерно половины из 35 тысяч человек, работающих на европейских промышленных предприятиях. Это и те, кого сократили, и сотрудники закрывшихся заводов, и работники предприятий, куда перенесли производственные объемы с других объектов. Какова же истинная мера успеха компании? О Michelin почти не писали в прессе, и, насколько мы знаем, она по-прежнему знаменита своими шинами, действительно очаровательным логотипом и рейтингом ресторанов, а вовсе не историей с увольнениями. Другими словами, компания добилась нового ошеломляющего успеха благодаря справедливости в работе. Она перешла на совершенно другой уровень, открыв новые возможности, которые большинство людей никогда не разглядели бы.

Глава 5. Воздействие. Говорят наши дела

Мы ответственны не только за то, что делаем, но и за то, что не делаем.

Жан-Батист Мольер, французский драматург

Нередко мы обманываем себя, считая, что главное в отношениях с другими людьми — это благие намерения ради их же пользы. На самом деле эффект наших благих намерений предвидеть трудно. Все мы могли убедиться в этом на своем опыте, если оценивать его честно. Реальные улучшения — вот что на самом деле волнует людей, вот чем вы запомнитесь. Намерения имеют значение, но дела значат больше, как обнаружил Мао Цзэдун в ходе своей провальной кампании по уничтожению «четырех вредителей».

В 1958 году председатель Мао задался честолюбивой целью — улучшить здоровье населения Китая. Коммунисты находились у власти девять лет[301], Китай проводил политику Большого скачка — усиленной индустриализации, направленной на то, чтобы поравняться с Западом. В планы входило переключение на коллективистский образ жизни, где каждый превращался в промышленника[302]: люди бросали все дела, чтобы плавить сталь у себя на заднем дворе. На выплавку жертвовали кастрюли и сковородки. При этом сельское хозяйство стагнировало[303].

Тогда же страну охватили эпидемии смертельно опасных заболеваний: туберкулеза, чумы, холеры, полиомиелита, малярии, — и список можно продолжать. Уровень детской смертности составлял 300 человек на каждую тысячу детей[304]. Правительство Мао предприняло первые шаги по созданию системы государственного здравоохранения, включая вакцинацию почти 300 миллионов человек и строительство систем водоснабжения и канализации[305]. Но смерть и болезни все еще носились в воздухе. Что-то нужно было делать.

Маоистское правительство выступило с программой уничтожения «четырех вредителей», а именно мух, комаров, крыс и воробьев. Мухи распространяли тиф и холеру, комары — малярию, а крысы — чуму. (Сегодня ученые утверждают, что крысы не разносят чуму и на крыс возвели напраслину[306].) Воробьи же клюют зерно, с таким трудом выращенное и собранное крестьянами. В тот период ученые считали, что каждый воробей несет ответственность за кражу и поедание примерно 4,5 килограмма зерна в год[307]. Мао решил твердо: с воробьями нужно покончить.

Повсюду появились красочные плакаты, призывающие людей к борьбе с этими четырьмя «врагами народа», в которой участвовали все — от мала до велика. Предприятия, школы и госучреждения проводили конкурсы чистоты и вручали награды тем, кто собрал больше всего мух, комаров, крысиных хвостов или воробьиных тушек[308]. Дети били в кастрюли и тазы, чтобы птицы не могли присесть и отдохнуть. Утомленные воробьи падали с неба на землю[309]. В общей сложности люди собрали 100 миллионов килограммов мух, 11 миллионов килограммов комаров, 1,5 миллиарда крыс и 1 миллиард воробьев[310]. Успех кампании был налицо. Вот только оказался он не столь однозначным.

Выяснилось, что воробьи являются обязательным звеном здоровой экосистемы: они поедают насекомых, в том числе саранчу. Когда птиц не стало, популяция саранчи начала расти как на дрожжах. Полчища насекомых наводнили сельскохозяйственные угодья, уничтожая урожай. В это же время государственные чиновники — из беззаветной преданности делу или из страха — преувеличивали объемы произведенного зерна и даже частично его экспортировали[311]. В совокупности эти меры привели к Великому китайскому голоду, который унес около 45 миллионов жизней[312].