Сильмариллион

– Увы! Эол нас выследил, как я боялась. Очень осторожно он это сделал: мы не слышали и не видели преследования, даже когда входили в Тайные Ворота. – А гонцу она сказала: – Он говорит правду. Это Эол, я жена его, и он отец моего сына. Не убивайте его, а приведите сюда на суд короля с его соизволения.

Так и было сделано. Эола привели в чертоги Тургона и поставили перед его троном. Гордо и хмуро стоял он. Всё, что он здесь увидел, удивляло его не меньше, чем его сына, но сердце его было переполнено гневом и ненавистью к нольдор. Однако Тургон оказал ему честь, встав, и протянул ему руку. И сказал Тургон:

– Привет тебе, родич, ибо я признаю тебя родичем. Можешь жить здесь в своё удовольствие и делать, что хочешь, но нельзя тебе теперь покидать моё королевство, ибо закон мой гласит, что нашедший путь сюда, здесь останется.

Но Эол отвёл руку.

– Я твоего закона не признаю, – сказал он. – Ни у тебя, ни у твоих соплеменников нет права захватывать здесь земли и ставить границы. Это земля телери, вы принесли в неё войну и распри, поступая заносчиво и несправедливо. Мне нет дела до твоих тайн, я пришёл сюда не шпионить, а взять своё: жену и сына. Впрочем, ты как родич можешь позаботиться о своей сестре. Пусть птичка возвращается в клетку, от которой однажды устала. Скоро она здесь снова затоскует. Другое дело Маэглин. Сын не должен бросать отца. Маэглин, сын Эола, ты слышишь? Отец тебе приказывает. Покинь дом врагов и братоубийц или будь проклят!

Ничего не ответил на это Маэглин. А Тургон выпрямился на высоком троне, поднял жезл и сурово произнёс:

– Я не буду спорить с тобой, Тёмный эльф. Твои бессолнечные дебри пока защищают только мечи нольдор. Свободно жить там ты можешь лишь благодаря моим соплеменникам: не будь их, давно был бы ты рабом в подвалах Ангбанда. А здесь король – я. Хочешь ты или нет, моё слово – закон. У тебя один выбор: жить здесь или умереть здесь. Тот же выбор у твоего сына.

Посмотрел тогда Эол без страха в глаза короля Тургона и долго стоял молча и неподвижно, а в чертоге была тишина. Страшно испугалась Аредхэл, зная, что он задумал гибель. А он молниеносно, как змея, выхватил дротик, который прятал под плащом и метнул в Маэглина с криком:

– Я выбираю второе для себя и для сына! Моё тебе не достанется!

Но Аредхэл успела броситься на дротик, и ударил он её в плечо. На Эола навалились слуги, связали его и увели, а остальные пытались помочь Аредхэл. Маэглин же смотрел, как уводят отца, и молчал.

На следующий день Эола должны были привести на королевский суд. Аредхэл и Идрил молили короля сжалиться над ним. Но вечером Аредхэл стало плохо, хотя рана казалась совсем маленькой, она забылась, словно провалилась во тьму, а ночью умерла. Острый конец дротика был отравлен, но узнали об этом слишком поздно.

Поэтому, когда Эол предстал перед Тургоном, милости ждать ему было нечего; отвели его на Карагдур с северной стороны Гондолина, где чёрная скала под стеной отвесно обрывалась в пропасть, и должны были сбросить со стены. Маэглин стоял рядом и молчал. Вскричал тогда Эол:

– Предаёшь ты отца и его род, сын, рождённый в недобрый час! Не сбудутся здесь твои надежды, и да умрёшь ты той же смертью, что и я!

И сбросили Эола с Карагдура, и не стало его, весь Гондолин считал, что это справедливо. Одна Идрил была встревожена и с тех пор перестала доверять родичу.

Маэглин в Гондолине процветал и во многом преуспел, его все хвалили, жил он в почёте, и Тургон любил его, ибо он охотно и быстро всему выучивался и сам мог многому научить местных жителей. Окружил он себя теми, кто имел склонность к кузнечному и горному делу, искал руды в Экориате (так назывались Опоясывающие горы) и нашёл богатые залежи меди и других металлов. Выше всех руд ценил он твёрдое железо, которое добывали в копях Ангабар в северном Экориате, много выковал и его, и стали. Благодаря ему, крепче и острей стало оружие у жителей Гондолина, что сослужило им добрую службу в последующие дни. Мудрым был Маэглин и в то же время осторожным, а в нужде храбрым, и воином был сильным. Когда в страшный год Нирнаэт Арнэдиад Тургон открыл ворота своего убежища и поспешил на север на помощь Фингону, Маэглин не захотел оставаться наместником короля в Гондолине, а тоже пошёл на войну и сражался рядом с Тургоном бесстрашно и отчаянно.