Сильмариллион

Королевство Фингона перестало существовать, сыновья Феанора скитались по свету, как сорванные листья, гонимые ветром. Союз их распался, войска погибли, былая власть пропала и слава прошла. Вели они полудикую жизнь в лесах у подножий Эред Линдон, кочевали с Зелёными эльфами Оссирианда. В Бретиле немногие халадины прятались в чащах, правил ими Хандир, сын Халдира. Ни один эльф из войск Фингона и ни один человек из Дома Хадора не пришёл назад в Хифлум с вестями о битве и о судьбе своих вождей. Зато Моргот послал туда востокан, перешедших к нему на службу, не дав им ни клочка богатых земель Белерианда, на которые зарились они. Приказал он им сидеть в Хифлуме и запретил покидать его. Такова была награда за измену Маэдхросу: жить грабежом и издеваться над стариками, женщинами и детьми племени Хадора. Уцелевших в Хифлуме эльфов загнали в северные копи и сделали рабами. Мало кто смог бежать и скрыться в диких горах.

Орки и волки свободно разбойничали теперь на всём севере, заходили в Белерианд до самой Земли Ив, Нэн Татрэн, тревожили границы Оссирианда, и никто не чувствовал себя в безопасности ни в степях, ни на лесных окраинах. Дориат пока уцелел, чертоги Нарготронда оставались сокрытыми. Но Моргот не придавал им значения, то ли потому, что мало о них знал, то ли время ещё не пришло им занять место в его зловредных планах. Много эльфов укрылось в Гавани за крепкими стенами владений Кирдана, его моряки плавали вдоль побережья, иногда высаживались и совершали боевые налёты на врагов. Но в следующем году, ещё до наступления зимы, Моргот отправил большое войско на юг через Хифлум и Невраст, дошло оно до рек Бритон и Нэннинг, спустилось по ним, разорило весь Фалас и осадило Бритомбар и Эгларест. В войске Моргота были кузнецы и землекопы, и зажигатели огня, они установили огромные машины и, несмотря на то, что эльфы сопротивлялись храбро, враги, в конце концов, повалили крепкие стены, превратили в руины Гавань и разрушили башню Барад Нимрас, убив множество подданных Кирдана Корабела и поработив также многих. Некоторым эльфам, однако, удалось взойти на корабли и уплыть морем от великого побоища. Среди них был сын Фингона, Эрейнион Гил-Гэлад, отец услал его в Гавань после битвы Дагор Браголлах. Вместе с Кирданом спасшиеся доплыли до южного острова Балар и заложили там не только своё поселение, но и лагерь-убежище для тех, кто ещё мог прийти. Был у них также опорный пост в устье Сириона, где в густых, как лес, тростниках прятали они лёгкие и быстрые ладьи.

Когда Тургон прослышал обо всём этом, то снова послал гонцов в устье Сириона к Кирдану-Корабелу за помощью. По просьбе Тургона Кирдан построил семь быстроходных кораблей, и отплыли они на запад, но назад на остров Балар вернулся только один эльф. Его корабль долго носило Море, а когда, отчаявшись, моряки решили, наконец, вернуться, то уже у берегов Среднеземья попали в сильный шторм. Корабли были разбиты, одного пловца из всех Ульмо спас от буйного гнева Оссэ, и волны вынесли его на берег Невраста. Звали его Воронвэ, был он одним из первых гонцов Тургона, посланных им из Гондолина.

Теперь Моргот стал думать про Тургона. Тургон ведь был одним из тех, кого Враг сильнее всех ненавидел и хотел уничтожить, а он сумел избегнуть гибели и скрыться. Мысль об этом не давала Морготу жить спокойно и омрачала его победу, тем более что Тургон принадлежал к могущественному Дому Финголфина и стал теперь законным Королём всех нольдор. Род Финголфина Моргот ненавидел не без страха, ибо с ним был дружен враг его Ульмо, и сам Финголфин некогда ранил его мечом. Тургона же Враг ненавидел и боялся особо, заметив его ещё в Валиноре, и мрачнел от одной мысли о Тургоне, предчувствуя, что будет ему от него погибель, лишь не зная, когда и как сбудется это предчувствие.

Приказал Моргот привести к нему Хурина, ибо знал о его дружбе с королём Гондолина. Но не хотел говорить с ним Хурин и смеялся над ним. Тогда Моргот проклял Хурина и Морвену, и их потомков, и предрёк им мрак и горе, а Хурина не бросил назад в темницу, но посадил на высотах Тангородрима на сиденье из камня, проклял ещё раз и приковал там, сказав:

– Сиди теперь здесь. Смотри на земли, которые ты любишь, и зри, как Зло и Отчаяние поражают тех, кто дорог тебе. Ты посмел смеяться надо мной и усомниться в могуществе Мелькора, вершителя судеб Арды. Будешь ты отныне видеть моими глазами и слышать моими ушами, и останешься сидеть так вечно, пока не придёт конец всему.

И долго было так. Но никто не слышал, чтобы Хурин хоть раз просил Моргота о милости или смерти для себя или своих соплеменников.