Сильмариллион

Белег выбрал меч великой ценности Англахел, названный так, ибо его ковали из железа, упавшего с неба пылающей звездой. Он легко разрубал любой земной металл. В Среднеземье был ещё только один такой меч. О нём здесь не рассказывается, хотя оба клинка ковал из одного металла один и тот же кузнец, тёмный эльф Эол, взявший в жёны сестру Тургона, Аредхэл. Он отдал Англахел Тинголу как пошлину за то, чтобы спокойно жить в лесу Нэн Элмот, и отдавал, скупясь, не по-доброму. Второй меч, Ангвирел, он оставил себе, но тоже его лишился. Меч похитил сын его Маэглин.

Когда Тингол протянул Англахел Белегу рукоятью вперёд, Мелиана взглянула на клинок и сказала:

– В этом мече зло. Чёрное сердце кузнеца ещё живёт в нём. Не полюбит он руку, которой служит, и не будешь ты владеть им долго.

– Но пока могу, буду, – сказал Белег.

– Я дам тебе другой дар, Куталион, – сказала Мелиана. – В Диких землях он поможет тебе и тем, кому ты захочешь помочь.

И она дала ему запас лембасов, эльфийских дорожных хлебцев, обёрнутых в серебристые листья и перевязанных шнурами с печатями Королевы на узлах. Её печать из белого воска имела форму цветка Тельпериона. По обычаям эльдалиэ никто, кроме Королевы, не мог хранить и раздавать лембасы. Этим даром, как никаким другим, смогла Мелиана выразить своё благорасположение к Турину: до тех пор эльфы ни одному человеку не давали даже пробовать свои хлебцы, да и потом делали это очень редко.

С такими дарами Белег покинул Менегрот и вернулся на северную окраину, где у него было жильё и были друзья. Когда они вместе выгоняли орков из Димбара, радостно блестел вынимаемый из ножен Англахел. Но наступила зима, стычки на границах прекратились, и однажды Белег вдруг исчез, и друзья его больше не видели.

Когда Белег расстался с бандой Турина и вернулся в Дориат, Турин увёл своих разбойников из долины Сириона далеко на запад. Все они устали от беспокойной жизни, от вечного страха, что их поймают, и пошли искать более надёжное убежище. Случилось так, что однажды вечером они наткнулись на троих гномов. Гномы бросились бежать, но один отстал, его схватили и повалили, а кто-то из разбойников взял его лук и пустил стрелу вслед убегавшим. Те быстро скрылись в сумерках. Пойманный гном по имени Мим стал просить Турина даровать ему жизнь, и в качестве выкупа обещал провести их в своё подгорное жилище, которое, кроме него, никто не найдёт, ибо оно тайное. Турин пожалел Мима и оставил его в живых, и спросил:

– Где твой дом?

Мим же ответил:

– Дом Мима – высоко на высокой горе. Гора сейчас называется Амон Рудх, эльфы ведь все имена сменили.

Помолчал Турин, долгим взглядом рассматривая гнома, потом сказал:

– Ты поведёшь нас туда.

На следующий день они пошли за Мимом на Амон Рудх. Та гора стояла на краю верескового плато, что между долинами Сириона и Нарога, и поднимала голову высоко над каменистой местностью. Крутая вершина была лысой, лишь с краю серые камни покрывал багровоцветный серегон. Он пышно цвёл, и как раз когда разбойники Турина подошли, закатное солнце прорвалось сквозь тучи, и лучи его упали на вершину. Тогда один из бандитов сказал:

– Там на вершине кровь.

А Мим провёл их тайными тропами вверх по склону Амон Рудха, и у входа в свою пещеру поклонился Турину, сказав:

– Войди в Бар-эн-Данвэд, Дом-Выкуп, так отныне будет называться мой дом.

Тут из пещеры вышел другой гном с факелом, приветствовал Мима, что-то сказал ему, и они оба поспешили в тёмный ход. Турин последовал за ними и дошёл до дальней пещеры, слабо освещённой тусклыми светильниками на цепях. Там он снова увидел Мима. Гном стоял на коленях у каменного ложа под стеной, рвал бороду и, рыдая, выкрикивал одно и то же имя, а на ложе лежал третий гном. Турин подошёл к Миму и предложил ему помощь. Но Мим посмотрел на него снизу вверх и сказал:

– Ты уже ничем не поможешь. Это мой сын Кхим. Стрела попала в него. Он умер на закате. Так сказал мне другой сын Ибун.

Тогда Турин почувствовал сострадание и сказал Миму:

– Увы! Если бы я мог, я бы остановил ту стрелу. Теперь воистину будет твой дом называться Бар-эн-Данвэд, ибо если я стану богат, то заплачу тебе за сына выкуп золотом в знак печали, пусть это даже не принесёт радости твоему сердцу.

Встал Мим и долго смотрел на Турина.

– Я услышал тебя, – сказал он. – Ты говоришь, как древние короли гномов, и дивно мне. Сердце моё теперь спокойно, хотя нет в нём радости. Живи в этом доме, сколько хочешь, я свой выкуп заплачу.

И стал Турин жить в тайном доме Мима на горе Амон Рудх. С зелёного склона перед входом в пещеру открывался вид на восток, запад и север. Смотрел Турин на север и видел лес Бретиль, зелёным ковром всползший на Амон Обел, и почему-то его взор всё время устремлялся туда, хотя душой он, пожалуй, тянулся на северо-запад, где за многими гонами пути высились стены его родины – крутые Горы Тени. Иногда ему казалось, что он различает их там, где сходится земля с небом. Вечерами Турин любил смотреть, как солнце скатывается на запад, за туманные побережья, и как тонет в глубоких тенях долина реки Нарог.