Силовое предпринимательство XXI век

Различие между правильным поведением и «беспределом» оказывается очень важным в этой среде. Чужое имущество можно было украсть. Кража предполагала особое мастерство и составляла неотъемлемое право блатных: нельзя запретить вору воровать. Но отнять или забрать — а это то, чем занимались бандиты — можно было только с обоснованием, например за долги, или в залог, или в компенсацию ущерба, или в качестве наказания за вину, которую, в свою очередь, тоже надо было четко обосновать. По сути, обоснование — способ лишить другую сторону возможности ответного действия. Это становится возможным благодаря тому, что правота, приобретенная в результате обоснования, согласно общим, разделяемым всеми принципам или правилам, подкрепляет действие поддержкой всего сообщества и тем самым смещает баланс сил.

Возникает закономерный вопрос: почему в силовом предпринимательстве, которое по своей природе предполагает угрозы, конфискацию имущества, насилие и даже убийства, тем не менее поддерживался запрет на «беспредел»? Как надо было вести силовое предпринимательство, чтобы оно не считалось «беспределом»? Объяснение, по-видимому, связано с необходимостью регулирования насилия и недопущения войны всех против всех, вероятность которой высока, а последствия разрушительны для всех участников. Регулирование осуществлялось на основании элементарного правового порядка, частью которого была идея «неправового» поведения, которое и квалифицировалось как «беспредел». Правильное поведение заключалось не в воздержании от насилия, жестокости, конфискации имущества и подобных действий, а в том, что они могли и должны были быть обоснованными. Не важно, до или после, — важно, чтобы такое обоснование было принято сообществом, а значит, опиралось на некоторые разделяемые понятия, игнорирование которых квалифицировалось бы как «беспредел» и соответствующим образом наказывалось. Если какие-либо действия производятся с расчетом на необходимость и возможность обоснования, значит, их репертуар уже изначально ограничен, они не спонтанны, а структурированы. Именно так, заставляя осмысливать и предвидеть последствия, коллективные понятия и регулируют поведение членов сообщества.

«Понятия», принятые в преступной среде (воровские, блатные понятия), представляют собой элементарную правовую систему. Они регулируют поведение, речь, восприятие, а также дают ресурс обоснования и разрешения споров. В основе понятий лежат житейские нормы, нечто производное от естественного права с поправкой на уголовные обычаи и обычное право. Например, нельзя обманывать, нельзя воровать у своих, нельзя отбирать у «пацанов», нельзя заниматься коммерцией («барыжничать»), можно защищать свое и т. п. В качестве норм естественного права для разрешения конфликтных ситуаций или имущественных споров понятия противопоставлялись государственным законам, которые были более сложными и применение которых могло противоречить справедливости, понимаемой с точки зрения естественного права. Например, востребование имущества в уплату долга или в качестве компенсации ущерба могло быть невозможным по Гражданскому кодексу, если имущество было специально оформлено на другое лицо или были созданы другие юридические препятствия. Это порождало ситуацию, когда по понятиям было правильно и можно, а по закону — нельзя. Тогда действия по конфискации имущества обосновывалась понятиями. Суд по понятиям предполагал минимум формальностей и гарантировал исполнение решений.

Субъекты понятийного права, т. е. те, у кого были права, были ограничены кругом лиц, принадлежащих к уголовной среде или шире — к тем, кто живет исключительно воровством или применением силы и принуждения, т. е. отправлением власти. Поначалу из этого круга были исключены все остальные, прежде всего коммерсанты. Эта граница отделяла «людей» от «не людей». Силовые предприниматели присвоили себе исключительное право называться «людьми», решать вопросы «по-людски» и иметь привилегию жить «по понятиям». Остальные, «не люди», соответственно, не имели прав в понятийной системе: у них можно было отнимать имущество, с них нужно было получать, они не имели права что-то говорить (не имели права говорить на стрелке, если их не спрашивали), их можно было обмануть, хотя их можно было и защищать, например от явного «беспредела». Понятия были гибкими и зависели от статуса того, к кому они применяются.