Сильванские луны

Лексий глядел на друзей и думал, о чём таком хочется их спросить ему самому. Какой вопрос потом будет терзать его всю жизнь, если так навсегда и останется без ответа? Как всегда в такие моменты, первое, что пришло ему в голову, было бессмысленной глупостью. Но, чёрт побери, кто и по какому праву постановил, что глупое не может быть важным?

– Тарни, – сказал он, – мне очень нужно знать: ты точно не переодетая девица?

Танирэ вытаращил на него свои невероятные глаза.

– Что?! Айду! Конечно, нет! – он рассмеялся ошарашенным смехом человека, которому рассказали что-то ужасно дикое. – Боги, только не говори мне, что всё это время ты думал, будто я-…

– Ну, всё не всё, но даже у меня порой возникали сомнения, – невозмутимо вставил Элиас.

– Не слушай их, если они не могут отличить женщину от не-женщины, это их проблемы, – возразил Ларс. – Меня лично волнует другое. Послушай, Тарни, ты что, правда никогда ни с кем не встречался? Ни в школе, ни до, ни после? Вообще-вообще?

Ну конечно. О чём ещё мог спросить Ларс Оттар Халогаланд?

Тарни фыркнул.

– Боги, да что у вас за вопросы!.. – он вздохнул, помедлил и, словно нехотя, признался, – Нет. Никогда, ни с кем. Вообще-вообще.

– Серьёзно? – Элиас казался искренне изумлённым. – А почему? Что за странный обет целомудрия? Да любой здоровый человек в твоём возрасте обязан по крайней мере уметь целоваться с девчонками и втихаря хватать их за колени под столом!

– А почему тебя это так задевает?! – парировал Тарни. – Ты что, мечтал сам за мной приударить?

– Отстань от человека, – вмешался Лексий. – Может, ему просто не нужен кто попало. Вдруг он ждёт любви-звездопада…

– Красивая метафора, – заметил Ларс. – Это откуда-то из Ха’Арди?

Лексий улыбнулся памяти о недостижимо далёком.

– Почти. Есть… один восточный поэт. По имени Аль-Асад…

И тут Элиас, который до этого смотрел на Лексия странным, пристальным взглядом, негромко сказал:

– Ки-Рин, в конце концов, кто ты такой? Мы с тобой оба прекрасно знаем, что ты не из Гелльса.

Это было как гром среди ясного неба. Над костром повисла тишина; дождь, казалось, и тот примолк. Опустив голову, Лексий кожей чувствовал, что остальные смотрят на него.

Что он им солжёт?

Это было одно из тех мгновений, когда время замирает, и ты видишь, что мир даёт тебе шанс самому качнуть чашу весов.

Что он потеряет, если расскажет? Может быть, завтра это всё будет уже неважно.

Лексий поднял голову. Элиас смотрел на него, не отрываясь, и в его зелёных глазах не было ни вызова, ни угрозы – только желание наконец услышать правду, вот и всё.

В конце концов, эти трое – всё, что у тебя есть. Твой мир далеко. Твой учитель умер, твой друг – тоже, твоя невеста осталась где-то в полной дождя и солнца прошлой осени. Они – твои братья, ты сам не заметил, как это случилось, но это так, и сейчас они думают о тебе невесть что и хотят знать, кто ты.

Если бы только Лексий сам знал.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Если вы правда хотите, я расскажу. Вы, скорее всего, не поверите, но обещайте не подавать виду, пока я не закончу, ладно?

Было так странно спустя снова вытаскивать всё это наружу. Сдувать пыль с воспоминаний, раскладывать их по порядку… смотреть, как на чужие. Лексий вспоминал свою историю с самого начала – и на середине понял, что говорит о ком-то другом. Что Алексея Кирина отнесло от него течением, как относит бывших одноклассников, друзей детства, старых знакомых, ли́ца которых ты уже не можешь как следует вспомнить. Я где-то тебя видел, я точно помню, вот только где?..

Они слушали его не перебивая – совсем как Бран когда-то. И так же, как с Браном, под конец рассказа Лексий снял медальон и устало сказал:

– Видите? Вы ведь не словечка не понимаете, правда? Это называется русский язык. А меня, кстати, зовут Алексей. А-лек-сей, честное слово, не так уж и сложно, но этой штуке обязательно надо было всё переврать…

Когда он закончил, они какое-то время сидели молча. Лексий никого не торопил. На самом деле, ему вдруг стало всё равно, что они скажут. Поверят ему или нет, станут ли смеяться… Они хотели правды. Они получили правду. И не его вина, если она оказалась не такой, какой они ждали.

А потом Элиас коротко глухо рассмеялся и сказал:

– Да уж, лучше бы не спрашивал…

– Почему ты молчал? – вполголоса спросил Ларс.

Лексий пожал плечами.

– Не хотел прослыть сумасшедшим.

– И… каково это? Жить в другом мире? – странно зазвеневшим голосом проговорил Тарни. В его чёрных глазах золотились отблески огня.

Лексий всерьёз задумался над его вопросом. Каково это? Ну, поначалу я был в ужасе. В растерянности. В уверенности, что просто брежу, и это всё не всерьёз. А ещё было нелегко привыкнуть жить без электричества и телефонов. Но, знаешь, глупо жаловаться, если вспомнить, что в это время мой друг был бурлаком в Степи. Этот мир был ко мне добр. Не знаю, почему. Мне кажется, я не заслужил.

– Ко всему привыкаешь, – сказал он. – Я нашёл себе занятие. Я нашёл себе вас. Честно, могло быть намного хуже.

– Но ты всё ещё хочешь вернуться домой?