Силы и престолы. Новая история Средних веков

Как мы видели, Эдуард I был в первую очередь строителем замков и только потом соборов, но он обеспечил себе место в выдающейся истории Линкольнского собора. Этот храм, в свою очередь, по праву занял видное место в захватывающей истории средневековой готики. Войти в древние двери в западной части собора тихим днем в XXI в. и медленно двигаться по невообразимо длинному нефу к Ангельским хорам у дальнего восточного края, любуясь бесконечным богатством украшений и скульптур, которые поднимаются так высоко, что невольно задаешься вопросом, многие ли видели их с тех пор, как создавшие их средневековые каменщики спустились со строительных лесов около 750 лет назад, – одно из самых волнующих переживаний в жизни, живо свидетельствующее о непреходящей власти готической эпохи в истории западной архитектуры[828].

Прежде чем мы покинем царство средневековых зодчих, нам остается рассмотреть еще один, последний случай из города, который лишь слегка затронула французско-готическая мания бесконечных витражей и сводов, почти касающихся облаков. Пришло время отправиться во Флоренцию, где на рубеже XIV в. вырос собственный великий собор – отражение города, бесконечно гордящегося своим богатством и славой, но выбравшего для их демонстрации нечто отличное от арок и шпилей, повсеместно распространенных к северу от Альп.

От шпилей к куполам

В начале 1290-х гг., примерно в то время, когда английский король Эдуард I строил свои последние валлийские замки, итальянский художник и скульптор Арнольфо ди Камбио работал в Риме над гробницей. Она находилась в старой базилике Святого Петра и предназначалась для папы Бонифация VIII (восставшего против французского короля Филиппа IV и получившего пощечину в Ананьи)[829]. В то время Бонифаций был еще жив, но, как всякий уважающий себя высокопоставленный священнослужитель и вельможа, лично наблюдал за строительством своей усыпальницы, хотя бы для того, чтобы убедиться, что все сделают согласно его желанию. Ранее Арнольфо создал для могущественного французского кардинала Гильома де Брея прекрасную гробницу в большой церкви в соседнем городе Орвието. До этого он служил придворным скульптором Карла Анжуйского, брата Людовика IX и короля Неаполя и Сицилии (ум. 1285) и изваял сверхъестественно реалистичную статую короля, сидящего на троне в тоге римского сенатора. Другими словами, он был не понаслышке знаком с французскими стилями и взглядами и мог претендовать на звание первого зодчего Италии. Несомненно, усыпальница папы не должна была вызвать у него никаких затруднений. Однако честолюбие Арнольфо не ограничивалось статуями и надгробиями. Около 1293 г. он получил шанс удовлетворить его. Жители Флоренции хотели построить новый собор и попросили Арнольфо прийти и сделать это для них.

До этого Арнольфо уже работал в Орвието над проектом большой романской базилики, строительство которой началось около 1290 г. Однако Флоренция открывала ему гораздо больше возможностей. В городе проживало около 45 000 человек (что делало его крупнее Лондона), а власть принадлежала олигархическому правительству, в котором господствовали богатые купеческие семьи. Как многие другие итальянские города, Флоренция в XIII в. стала ареной ожесточенных междоусобиц, сначала между гвельфами и гибеллинами (папской фракцией и имперской фракцией сторонников Гогенштауфенов), а затем между партиями Черных и Белых[830]. Политические трения нередко выливались в беспорядки, драки, убийства, перевороты, мелкие революции и масштабные войны, но они не мешали флорентийцам гордиться своим городом и никак не влияли на их способность зарабатывать деньги. Возможно, по ночам улицы Флоренции были не самым безопасным местом, но они были чистыми и благоустроенными, бизнес в городе процветал, а честолюбивые торговцы и банкиры получали огромные прибыли со всего мира[831]. Во Флоренции и раньше работали местные и приезжие выдающиеся художники, писатели и зодчие, в том числе живописец Чимабуэ и его протеже Джотто, поэт Данте Алигьери и художник-визионер Коппо ди Марковальдо. Флорентийцы хорошо понимали роль зодчества как средства выражения политического могущества: одним из любимых занятий после любого политического переворота для победившей стороны был снос домов и башен, принадлежавших опальным и побежденным соперникам. Словом, у Арнольфо было много работы.