Силы и престолы. Новая история Средних веков

Проще говоря, людей оказалось слишком много для существующего уровня развития технологий. Население Англии увеличилось с 1,5 млн человек во времена Нормандского завоевания примерно до 6 млн человек накануне Великого голода[844]. Примерно так же обстояло дело в других местах, особенно в городах Европы и Ближнего Востока, которые с середины XII в. выросли в четыре и более раз и где десятки тысяч человек проживали бок о бок в неизбежной тесноте и антисанитарии. Тем временем в сельской местности пахотные участки становились все меньше, а люди все интенсивнее осваивали окраинные земли. Результатом стало постепенное и в конечном итоге хроническое перенаселение, из-за которого страны Запада крайне болезненно реагировали на любые перебои в продовольственном снабжении. В то же время благодаря активному росту мировой торговли и дальним путешествиям, начавшимся после монгольских завоеваний XI–XIII вв., болезни незаметно получили возможность распространяться по миру с такой же легкостью, как шелк, рабы и специи. Панзоотия чумы крупного рогатого скота показала, на что способно инфекционное заболевание, передающееся между многочисленными подвижными носителями. Как оказалось, люди XIV в. были так же беззащитны перед болезнью, как и их коровы.

Черная смерть, как называют пандемию чумы, охватившую Азию, Европу, Северную Африку и некоторые области Африки к югу от Сахары в 1340-х гг., началась там же, где и панзоотия чумы крупного рогатого скота, – у монголов[845]. Как уже упоминалось, возбудителем чумы служили бактерии чумной палочки (Yersinia pestis, Y. pestis), передававшиеся человеку от степных грызунов, таких как крысы и сурки, через блошиные укусы[846]. За восемьсот лет до этого, в VI в. Византию опустошила юстинианова чума, погубившая миллионы человек. Болезнь, появившаяся в XIV в., оказалась еще хуже: это была новая, гиперинфекционная мутация, очевидно способная с необычайной легкостью передаваться между крысами, кошками, собаками, птицами и человеком. Попав в человеческий организм, болезнь вызывала те же ужасные симптомы, что и в VI столетии: лихорадку, опухоли-бубоны в паху, подмышках и на шее, внутренние кровотечения, неудержимую рвоту и через несколько дней смерть[847]. Кроме того, тогда развился пневмонический штамм чумы, способный передаваться от человека к человеку через дыхание.

Эта гибридная бубонно-легочная чума, вероятно, возникла и начала циркулировать среди монголов Центральной Азии в начале 1330-х гг. За десять лет она прошла по всему Востоку через Мавераннахр, Китай и Персию, хотя, по-видимому, почти не затронула Индию[848]. К середине 1340-х гг. она свободно распространялась среди монголов Золотой Орды, и именно они, согласно традиционным источникам, передали ее жителям Запада в 1347 г. во время осады генуэзского порта Каффа на Черном море. Итальянский юрист из Пьяченцы Габриэль де Мюсси в отчете об осаде писал, что болезнь обрушилась на монгольскую армию, «словно стрелы, дождем сыплющиеся с небес… и все советы и заботы докторов оказались напрасны: стоило появиться первым признакам болезни, как татары вскоре умирали. Болезнь проявлялась опухолями в подмышках или в паху от коагуляции гуморов и гнилостной лихорадкой»[849]. Согласно колоритному описанию де Мюсси, «татары приказали сложить трупы в катапульты и забрасывали их через стены в надежде, что невыносимая вонь погубит жителей. В городе выросли горы мертвых тел, и христианам некуда было прятаться и бежать, чтобы спастись от них, хотя они постарались сбросить в море столько, сколько смогли. Вскоре разлагающиеся трупы испортили воздух и отравили воду… никто не знал и не мог отыскать средства от этого»[850].