Силы и престолы. Новая история Средних веков

Эпоха Возрождения стала временем, когда всякий гений обрел свободу. Однако важную роль в общем прогрессе играли не только творцы, но и их покровители. Искусство и изобретения были тесно связаны с деньгами, властью и амбициями высшей знати. Одаренные творческие люди шли к богатым людям, чтобы получить средства для воплощения своих замыслов в жизнь, а сильные мира сего поддерживали художников, поощряя их проявлять свой утонченный вкус и способствовать развитию родных городов. На каждого Филельфо находился свой Козимо, и оба с одинаковым успехом могли как возвысить, так и погубить друг друга.

Веками люди оглядывались на Возрождение и видели в нем эпохальный культурный поворот, отмечающий границу между Средневековьем и современностью. Сегодня не все историки соглашаются с такой трактовкой: по их мнению, она неточна, так как несправедливо предполагает отсутствие технического прогресса и стагнацию мысли в предшествующие Ренессансу столетия. Другие предпочитают «размыть» устоявшийся термин, употребляя его по отношению к более ранним периодам – мы уже встречались с Возрождением XII в.[915]. Да будет так. Факт остается фактом: нравится нам понятие «Ренессанс» или нет, было бы слишком смело или попросту глупо отрицать, что XV в. ознаменовался бурным расцветом культуры и науки и дал миру множество знаменитых произведений искусства и литературы, увидевших свет благодаря щедрости сказочно богатых, хотя зачастую не слишком утонченных заказчиков. Итак, именно к этой эпохе мы сейчас обратим наши мысли. Мы увидим художественный и гуманистический расцвет позднего Средневековья и вместе с тем его мрачную и кровавую оборотную сторону.

Первый гуманист

В Страстную пятницу 1327 г., за 104 года до того, как Филельфо поссорился с Козимо Медичи, молодой поэт и дипломат Франческо Петрарка отправился в церковь в папском городе Авиньоне. Как он позднее рассказывал, именно там в самый торжественный день христианского календаря он впервые увидел женщину по имени Лаура. Вероятно (но не точно), это была Лаура де Нов, недавно ставшая женой благородного графа Гуго де Сада.

Семнадцатилетняя Лаура де Нов едва вышла из подросткового возраста, хотя для невест XIV в. это было вполне нормально. Петрарка, на шесть лет старше ее, был совершенно очарован ею. В какой-то мере это было физическое влечение. Судя по посмертному (вряд ли безупречно точному) портрету, хранящемуся в Лаврентийской библиотеке во Флоренции, Лаура де Нов была привлекательной женщиной с изящным тонким носом, округлыми глазами, высокими бровями, маленьким ртом и подбородком. Однако дело было не только в ее физической красоте. Петрарка писал о ней:

Так, если солнца моего земного
Глаза-лучи ко мне обращены,
Что ни порыв любовный, что ни слово —
То ими рождено…[916]

[917]

В тех целомудренных, платонических отношениях, которые начались вскоре после этого, Лаура стала его музой. За свою долгую и ее короткую жизнь Петрарка написал о ней и для нее сотни стихов[918].

Большую часть своих лучших стихов Петрарка, как и Данте, сочинил не на латыни, а на итальянском. Он усовершенствовал стихотворную форму четырнадцатистрочного сонета. Петрарка не был создателем сонета как такового (если сонет когда-либо и был «изобретен», то это произошло на Сицилии при дворе Фридриха II Гогенштауфена в начале XIII в.), но Петрарка придал сонету законченную форму и достиг в ее использовании такого совершенства, что сегодня петраркинский сонет считается одним из основных элементов итальянской поэзии, точно так же, как более поздний шекспировский сонет – английской[919].

Темой сонетов и других ранних стихотворений Петрарки была не просто романтическая любовь к недостижимой женщине. Преклонение перед Лаурой стало для него первой ступенью к изучению тайн, радостей и горестей человеческого бытия. Почти тысячу лет на Западе все эти темы было принято осмысливать только через созерцание Христа и его страстей. Петрарка перевернул традиции с ног на голову. Несомненно, он был примерным христианином – более того, он имел сан священника. И все же он находил возвышенное в человеческом, а не наоборот. Он вкладывал в эмоциональную жизнь отдельной личности бесконечное значение и считал, что внутренние переживания способны помочь человеку раскрыть высшую истину. Размышления по-прежнему вели человека к Богу. Однако кардинально иным путем. Принципы Петрарки легли в основу всеобъемлющей эстетической и моральной философии гуманизма, на которую опирались все великие достижения Возрождения. Для будущих поколений он стал первым гуманистом.