Симфония Искажений (СИ)

— Как он? — спросил Сид и сразу пожалел, что сказал это: лучше и не знать, только расстраиваться и винить себя лишний раз!

— Никак, — Брэдли пожал плечами. — Вредничает и хнычет.

— Значит, мой маленький розыгрыш удался. — На мгновение Сид смешался: его кольнуло осознание, что вечером он видел Фрэнки в последний раз в жизни. — Отлучись на часик где-то в семь утра, а потом вернись и скажи ему, что я наврал насчет того, что случилось в Сонном Доле. Я просто мерзавец, который хочет изощренно отомстить за сестру, вот и решил отдать его Резонансметру, хотя Симфонию можно исполнить и на фортепиано. Ты поспеваешь за мной?

— Резонанс… метру, — послушно повторил Брэдли. — У меня сейчас голова лопнет!

— Мне очень жаль. Потом скажи, что моя подлость возмутила тебя, и ты со мной поговорил по-свойски. Ну там парочку зубов выбил. А я не вынес всего этого и позорно сбежал. Уехал в неизвестном направлении. А потом предложи ему исполнить Симфонию на рояле. Он должен помнить ее наизусть, у него получится. Пусть исполнит. Пусть поверит, что последствия, какими бы они ни были, — его заслуга. Уяснил?

Брэдли кивнул, непонимающе глядя на него.

— Будь убедительным, особенно в той части, где я мерзавец, — наказал Сид напоследок. — Ты же актер, полагаюсь на тебя.

— Хорошо, я сделаю, как ты говоришь.

— Спасибо. Тогда я могу идти с чистой совестью. Прощай, — и Сид крепко сжал его руку.

— Куда бы ты там ни шел, ты ведь вернешься? Мы сейчас просто разыгрываем и пугаем Фрэнки, а потом пойдем все вместе пить? Да?

— Да. Просто он должен быть наказан за свое поведение. Ну, мне пора.

— Только попробуй и в самом деле куда-нибудь уехать с концами! Ты мне еще ящик выпивки должен и новую пижаму! — крикнул Брэдли ему вослед.

Сид сгорбился и поплелся дальше по коридору. Папка, которую он держал в руках, налилась свинцовой тяжестью. Вот спальня Сильвии, но он пройдет мимо. Пройдет мимо. Пройдет. Мимо.

Он остановился, вздохнул и осторожно толкнул дверь.

Сильвия спала, свернувшись калачиком и обнимая подушку. Когда-то на ее месте были плюшевые зайцы, щенки, медвежата, каждый месяц что-то новое. Родители не баловали Сильвию вниманием и пытались откупиться игрушками. Она боялась темноты, а присутствие зверят успокаивало ее. Но порой ночные шорохи становились невыносимы, и тогда она убегала к Сиду. Они спали до утра, обнявшись, а потом получали привычную взбучку за «непристойное поведение». Так продолжалось, пока Сильвии не исполнилось тринадцать. Детские страхи ушли, а с ними и необходимость спать вместе с братом, но она все еще бегала к нему по ночам, когда была чем-то расстроена и хотела выплакаться. Потом и эта потребность исчезла. По мере того, как Сильвия росла, они все больше отдалялись друг от друга; а теперь она уже совсем взрослая, но по-прежнему спит так по-детски, обняв подушку.

Сид нежно улыбнулся ей, протянул руку и дотронулся до ее лица. Он не хотел тревожить ее сон. Ему не нужно было слов, слез, объятий. Просто увидеть ее, коснуться ее в последний раз. Он провел пальцами по ее щеке, потом наклонился и поцеловал ее в лоб.

— Фрэнки, — пробормотала Сильвия и улыбнулась во сне.

Сид отшатнулся в сторону. На мгновение ему стало обидно, что его прощальную ласку присвоил Фрэнки, но потом он рассмеялся про себя: конечно, влюбленная девушка думает и мечтает отнюдь не о старшем брате. Он прогнал ревнивую мысль, что раньше она бы ни с кем его не спутала, взглянул на Сильвию в последний раз и бесшумной тенью выскользнул из комнаты.

Этот мир принадлежал Фрэнки, и вся любовь Сильвии теперь тоже досталась ему. Само существование Сида уже стиралось и замещалось. Он — ошибка, которая должна исчезнуть вслед за ошибочной реальностью. Дети выросли. Пути разошлись. Связь оборвалась.

Когда он вышел на улицу, уже начало светать. Прохладный воздух забрался за шиворот, освежил пылающее тело и сонные мысли. Утро обещало быть ясным.

Он хотел привести себя в порядок перед исполнением, но потом решил, что это слишком утомительно и не имеет никакого смысла. Не все ли равно, в каком виде умирать? Он даже не сменил рубашку с расползшимся на груди кровавым пятном. Только старательно завязал волосы в пучок, подобрав все до последней пряди, — они не должны мешать во время исполнения. Впрочем, на улице их сразу растрепал ветер.

Должно быть, он выглядел дико, потому что успевший прийти на работу садовник, в чьи обязанности также входило подметать дорожки по утрам, окликнул его и участливо осведомился, все ли с ним в порядке. Сид решил не отвечать и молча выкатил машину из гаража. Положил папку с Симфонией на соседнее сиденье и хотел уже ехать, когда сообразил, что брошенная возле Зазеркалья машина выдаст его с головой, если Фрэнки вздумает наведаться туда. Пришлось вылезать, тащиться на дорогу пешком и ловить такси. На его счастье, вид у него был такой ужасный, что первый попавшийся водитель сам предложил подвезти его «до больницы».