Симфония Искажений (СИ)

Рассудив, что не от простой рассеянности любящий брат не посвятил сестру в свои планы, Фрэнки решил не портить ему игру, чего бы он там ни добивался, и после того, как в ответ на вопрос: «А что там с Симфонией Искажений?» Сильвия лишь нахмурилась и растерянно заморгала, не понимая, о чем речь, он поспешно заверил ее, что собирается написать для Сида целую симфонию и удивлен, что тот еще никому этим не похвастался. Тут Сильвия засияла и горячо призналась, что она — преданная поклонница Фрэнки. «Но я не могу исполнить ни одной твоей композиции, ни одной! — добавила она с тоской. — Я скверная пианистка, во мне нет усидчивости, а пальцы у меня — погляди, просто обрубки какие-то! Вот у брата длинные такие, он родился, чтобы стать пианистом; а у тебя…» — тут она ласково взяла его за руку, и он вздрогнул от неожиданности, но сразу успокоился, заглянув в ее глаза, такие же, как у Сида, но лишенные острой пронзительности, полные мягкости и чистоты. Отогревшийся Фрэнки разом ощутил желание приласкать ее, прижать к себе, и, должно быть, это чувство отразилось на его лице, потому что Сильвия набралась смелости, чтобы закончить свою мысль:

— А у тебя пальцы — прекрасны.

— Только пальцы? — усмехнулся Фрэнки. В памяти разом всплыло: «Чудовище!»

Сильвия замотала головой и покраснела, заставив покраснеть и его, а затем выпустила его руку и поднялась, с напускной деловитостью одергивая юбку и поправляя прическу.

— Я тут вспомнила, мне пора! — заявила она. — У меня кое-какие дела… — и смущенно добавила: — А ты сыграешь нам? Сегодня вечером? Я уговорю Сида спуститься.

«Что еще за «нам»? Наверняка и Мадлен имеется в виду…» — меньше всего на свете Фрэнки сейчас хотелось бы играть для Мадлен. Ему не нравилось горько-сладкое безумие, поднимавшееся внутри в ее присутствии, и уж тем более ему не хотелось распахивать перед ней душу через музыку четыре года спустя. Пусть Сид, пусть Сильвия, даже Эшли, пожалуй, имеет право слушать его душу, но только не Мадлен. Поэтому он улыбнулся и сказал, наивно не догадываясь, какие последствия может повлечь за собой это предложение:

— Я бы хотел сыграть тебе сегодня вечером. Только тебе, а больше никого звать не надо, и чтобы никто не помешал. Например, когда все спят. Что-нибудь тихое до глухоты. Отрывок из концерта…

— Я… я поняла! — Сильвия завертелась на месте волчком и бросилась вон из комнаты. — Я приду! В час ночи!

— Договорились! — крикнул ей вслед Фрэнки со смехом.

«И спасибо», — прибавил он про себя, с благодарностью кутаясь в тепло, оставленное ею.

Иллюзия этого тепла укрывала и грела его весь день до вечера, и он даже замечтался, комкая в руках бумагу, ждущую новых восторженных фантазий, — о тающих ледниках и мягком вечернем сумраке, о синем теплом-теплом море и еще о чем-то — непременно синем, но не холодном, нет; не холодном — и не пустом, как мнимая бездна в глазах Мадлен.

Он едва не пропустил время намеченного свидания, и если бы не бой настенных часов, висевших в коридоре неподалеку от его комнаты, он бы не очнулся от грез и обрывков мелодий, робко предлагающих ему себя, — прозвучать, прожить. Но ради возможности повидаться с Сильвией он оставил фортепиано, доселе развлекавшее его, и торопливо спустился вниз, в зал, к черному красавцу-роялю. Чего здесь было полно, так это музыкальных инструментов: подобно тому, как заядлый охотник всегда рад украсить свой дом трофеями, покойный Альфред Ллойдс, похоже, не отказывал себе в возможности прикупить пианино той или иной известной фирмы. Уж за инструмент обитатели дома точно не подрались бы, разве что если бы вдруг воспылали страстью к одному и тому же.

Сильвия ждала Фрэнки, придвинув кресло поближе к роялю. Она накинула халат поверх ночной рубашки и распустила длинные послушные волосы, очевидно, готовясь ко сну. Фрэнки скользнул взглядом по вырезу халата, и она торопливо запахнула его, смутившись.

— Э-э… Ничего, что я так легко одета? — испуганно спросила она и забралась в кресло с ногами.

«Она же еще совсем ребенок!» — подумал Фрэнки и отругал себя за нескромные мысли.

— Ничего, ты ведь у себя дома, да и время позднее, да и мы не на свидании, — ласковым, почти отеческим тоном произнес он и сам себе поразился: чего только не перепробуешь в компании… этой семейки! Даже любезным быть научишься.

Усевшись за рояль, Фрэнки взял на пробу несколько аккордов, пробежался звонкими каплями арпеджио* по клавишам и, довольный отзывчивостью ладно звучащего инструмента, сразу повел начало своей Туманной Рапсодии.