Симона Байлз. Смелость взлететь. Тело в движении, жизнь в равновесии

Тем не менее родители ни к чему меня не принуждали. Переход в олимпийскую юниорскую программу был исключительно моим выбором. На самом деле, хотя многие другие мамы постоянно приходили посмотреть, как тренируются их дочери, наша мама в этом смысле не была «мамой гимнастки». Конечно, мне нравилось видеть ее на трибуне во время тренировок, но в то же время нравилось считать, что гимнастика – это только мое дело. Ни одно другое занятие не казалось мне столь же захватывающим, как полеты над снарядами, кувырки в воздухе и точные приземления на ковер. Я не хотела останавливаться. Я уже мечтала о том, как стану соревноваться на элитном уровне и войду в национальную сборную. И хотя до Олимпиады 2012 оставалось четыре года, я в тайне представляла себе, как еду с командой в Лондон.

Но тут была одна проблема.

«Мой день рождения – 14 марта, поэтому в 2012 мне будет только пятнадцать лет», – написала я в тетради на пять предметов, которую превратила в свой дневник. Тренер мне объяснила, что участвовать в Олимпийских играх можно только тем, кому в олимпийский год исполняется шестнадцать. «А мне шестнадцать будет только в 2013, поэтому придется ждать еще долго», – добавила я в дневнике.

Глава восьмая Мечтательница

«Мечты должны быть великими, чтобы мы дорастали до них».

Джози Биссетт, актриса

– Симона ты точно готова? – спросил меня папа, глядя в глаза. Он сидел за обеденным столом со своим ноутбуком, разбираясь в школьных бланках и разрешениях на занятия гимнастикой для меня и Адрии. Он позвал меня вниз, чтобы заполнить бланк допуска на региональные соревнования. Мы оба знали, что я должна заработать не меньше 34 очков на этом первенстве, чтобы квалифицироваться на девятом уровне на Западный Чемпионат мая 2008, до которого оставалось несколько недель.

Я уже говорила, что Чемпионат имел для меня большое значение? Даже огромное: все главные представители американской женской спортивной гимнастики должны были приехать, чтобы найти новых спортсменок. Включая Марту Каройи, координатора национальной сборной. Если гимнастка хорошо выступала, Марта могла заметить ее и пригласить в их тренировочный лагерь во всемирно знаменитом гимнастическом центре, который они с мужем Белой Каройи основали в Хантсвилле, штат Техас. В гимнастических кругах его называли просто «Ранчо».

Но сколько бы я ни мечтала о поездке в тренировочный лагерь со своими кумирами, элитными гимнастками, в тот день у меня на уме было еще кое-что.

– Папа, – сказала я, – почему мы никак не заведем собаку?

– Ох, Симона, только не начинай! – ответил он. – Мы уже столько раз об этом говорили!

Это была правда. Мы с Адрией годами уговаривали родителей завести собаку. Просили щенка на каждый праздник, пока как-то раз на Рождество не обнаружили под елкой две большие мягкие игрушки – одну для Адрии, одну для меня. Они были выше нас с сестрой.

– Ну вот и ваши собаки, – сказал тогда папа, очень довольный собой.

Но если он считал, что так добьется, чтобы мы больше не просили пса, то очень ошибался. А теперь у меня появился аргумент в свою пользу: мы с сестрой очень любили играть с соседской собакой Бо. Несколько недель назад наш сосед уехал в командировку, а перед тем спросил наших родителей, не разрешат ли они нам с Адрией ухаживать за Бо, кормить его и выгуливать, пока хозяина не будет.

– Смотри, как хорошо мы заботимся о Бо, – сказала я папе. – Правда же, пап? Значит, мы уже достаточно ответственные, чтобы самим ухаживать за собакой.

Отец отвлекся от своих бумаг и постучал ручкой по столу. Сердце у меня забилось учащенно, потому что он впервые всерьез задумался о нашей просьбе.

– Ладно, Симона, – ответил он наконец. – Вот что я тебе скажу. Выйдешь на Западный Чемпионат в этом году, и я куплю тебе собаку.

– Серьезно? – воскликнула я, подпрыгнув на стуле. Мне показалось, я его не расслышала.

– Но это будет немецкая овчарка, – добавил папа.

Мы с Адрией хотели завести маленькую собачку, йорка или чихуахуа, но если отец согласен на овчарку, то прекрасно.

– Если правильно ее обучить, она будет защищать вас, слушаться и играть с вами, – сказал папа. Дальше он упомянул о питомнике под названием Heidelberg, где разводят немецких овчарок. – Получишь сколько надо очков на региональных соревнованиях, – закончил он, возвращаясь к своим бумагам, – и я отвезу тебя туда. Но щенка выберу сам.

С такой мотивацией я, конечно же, прекрасно справилась со всеми элементами на региональных соревнованиях той весной, став первой в вольных упражнениях и второй в абсолютном зачете, и прошла на Западный Чемпионат. Адрия сидела на трибунах с мамой и папой, когда мой финальный счет 38.100 зажегся на табло. Сестра начала скакать на месте и кричать: «Нам купят собаку! Нам купят собаку!» Я слышала ее, стоя на помосте. Но не слышала того, как папа простонал, глядя на маму: «Ну вот, теперь придется заводить им пса».