Симпатика (СИ)

— Как вам наверняка известно, мы вместе учились в Академии в Кунсане. Официально мы и сейчас там учимся, просто проходим практику в разных местах и с разными сроками. Мне можно выпить чашечку кофе и собраться? Или я должен ехать в пижаме?

— Разумеется, вы можете собраться.

— Угу. Хотите кофе?

***

Бэкхён не ждал гостей к концу рабочего дня. Он сидел у себя в кабинете за столом с аппаратурой и проверял все графики за день. Когда в дверь постучали, а затем в кабинет зашли два внезапных гостя в строгих тёмных костюмах, Бэкхён сразу сообразил, кем они могут быть. В его биографии имелся лишь один случай, который мог бы заинтересовать типов официального вида и госслужбы.

— Одну минуту, пожалуйста, — заявил он гостям вместо приветствия и сделал вид, что заканчивает с графиками. Гости не могли видеть его руки и клавиатуру, а ещё не могли видеть телефон на узкой полке под монитором. Бэкхён же аккуратно взял телефон, открыл список контактов, нашёл номер Чонина и отправил вызов. Существовал риск, что телефон уже на прослушке, но оставался шанс, что ещё и нет. В любом случае, Бэкхён не собирался беседовать с Чонином при свидетелях. Он всего лишь хотел, чтобы Чонин ответил на вызов и оставался на связи.

Сигнал прошёл. Бэкхён убедился, что Чонин ответил на вызов, поднялся со стула и громко спросил:

— Могу я увидеть ваши удостоверения?

— Пожалуйста. — Один из типов протянул ожидаемо чёрные корочки.

— Целый капитан госбезопасности? Господин Сан? А вы не очень-то похожи на этот снимок. Что вам угодно?

— Полагаю, вы господин Бён Бэкхён?

— Ещё утром я им был. А что?

— Вы учились в Академии Кунсана?

— Надеюсь, до сих пор имею честь там учиться. Только не говорите, что меня отчислили, а вас послали, дабы сообщить мне эту шокирующую новость.

— Вы знаете господина Лу Ханя?

— Знаю? Да я знать его не хочу! Четыре года не общался, и ещё столько же бы не. С удовольствием. Но жизнь, знаете, такая паршивая штука… А откуда такой, смею спросить, нездоровый интерес к моим связям и к этому придурку? Или он Нобелевскую премию урвал вдруг? Хотя не говорите, щас я угадаю… Его похитили террористы и теперь требуют выкуп сразу и у корейцев, и у китайцев, а деньги попросили принести кого-нибудь, кого Хань знает? Или нет… Может, вы по поводу дельфинов и недавней диверсии? Ну, японская подлодка с фугасными зарядами на борту в корейских водах. И всё такое. Только какое отношение к этому имеет Хань? Или он, Боже упаси, на самом деле замаскированный под китайца японец?

Вдохновение Бэкхёна никогда не покидало — он мог разливаться соловьём в этом же духе двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю без перерыва на завтрак, обед и ужин.

— Гм… Вы должны поехать с нами и ответить на несколько вопросов.

— Надо думать, особого выбора у меня нет, да? Учитывая, что вы из госбезопасности. — Бэкхён стрельнул глазами в сторону телефона, по-прежнему скрытого от глаз гостей монитором. Судя по картинке на мониторе, Чонин всё ещё оставался на связи и слышал каждое слово, произнесённое в кабинете.

— К сожалению. Детали вам расскажут уполномоченные лица.

— Мне можно прихватить телефон и снять халат хотя бы?

— Пожалуйста.

Бэкхён дотянулся до телефона, ухватился за пластиковый корпус, одновременно обрубив вызов. Демонстративно взглянул на дисплей и вслух отметил:

— Восьмой час, однако. Надеюсь, меня эти ваши уполномоченные лица хотя бы покормят. — Он выпутался из халата и небрежно повесил его на спинку стула.

Бэкхён сделал всё, что мог, дабы Чонин был в курсе происходящего и подготовился. Чёрт знает, что вообще случилось, но госбезопасность могла явиться за Бэкхёном исключительно в том случае, если всплыл факт хищения генома Чонина и синтезирования Кая. Никаких других преступлений Бэкхён никогда в жизни не совершал, ни в чём ином и подобном замешан не был. Вопрос о Хане лишь укреплял уверенность Бэкхёна. Возможно, кто-то обнаружил записи Ханя, касающиеся той части проекта, что затрагивала вопрос синтезирования. Хань ведь так и не уничтожил их. Остальные точно удалили и уничтожили всё. Бэкхён — в том числе. Но их записи Хань копировал себе.

Придурок!

Бэкхён на самом деле не злился и не боялся. И его не волновало, какие против него выдвинут обвинения. Как ни крути, он виновен, поскольку принимал участие в проекте Ханя добровольно. Но он не крал геном. Геном украл Хань. Бэкхён согласился бы на пожизненное даже, лишь бы при этом и Хань понёс заслуженную кару. Всё-таки это именно Хань украл геном Чонина, именно Хань настоял на манипуляциях с памятью, именно Хань не ответил на чувства Кая. И всё, что Кай сделал после… причиной тоже был именно Хань.

Бэкхён сожалел только об одном. Он сожалел, что Чонину придётся пройти через это, чтобы окончательно избавиться от прошлого. Если получится. Потому что Бэкхён верил в его любовь к Ханю. До сих пор. Чонин всё ещё любил человека, который не справился с ролью творца.

Бэкхён сожалел и волновался. Волновался только о Чонине.

И уж теперь-то скандала не избежать. Никак.

***