Симпатика (СИ)

Чунмён озадаченно наблюдал за торчавшим у окна Чонином. Они и разговор толком начать не успели, потому что у Чонина завибрировал телефон. Потом он стоял у окна и просто слушал, ничего не говоря.

Чунмён неловко улыбался, пытаясь смягчить суровую на вид Солли. Она забавно наморщила носик, обхватила обеими руками любимого медвежонка и демонстративно отвернулась, решив пренебречь вниманием Чунмёна.

Чонин медленно вернулся к креслу у стола, сунул телефон в карман и сел наконец.

— Что-то случилось?

Безразличное пожатие плечами и отсутствующий взгляд. Ничего необычного. Чонин по-прежнему предпочитал жесты, мимику или иные движения вместо полноценных слов. Казалось, он постепенно отвыкал говорить как большинство нормальных людей.

Чунмён из любопытства интересовался у матери Чонина подробностями детства Чонина, так и выяснил, что в жизни Чонина случался короткий период, когда он не говорил — прямо как Солли сейчас. Вообще не говорил. Ему было около пяти лет, выяснить причину молчания так и не удалось. Лечение тоже не дало результатов, как и визиты к детскому психологу. Мать возила Чонина на Чечжу, где он заговорил вновь после того, как провёл пару дней в доме местного шамана.

Теперь уж и не разобраться, что тогда происходило с Чонином и почему он перестал разговаривать, но как факт — такое с ним было, стало быть, в какой-то мере немота Солли являлась закономерной реакцией на шок. Наследственной. В конце концов, это тоже один из способов отграничения себя от реальности. Если Чонин им пользовался когда-то, то и Солли считала такой способ наиболее подходящим.

Чунмён сожалел, что теперь уже не выяснить, каким способом шаман вернул Чонину дар речи. Шамана ныне не было в живых, а Чонин ничего не помнил. Так говорил сам Чонин, и это походило на правду: далеко не все люди в силах вспомнить себя в детстве в деталях. Какие-то яркие события остаются в памяти, если они осмысленные. Но если события осмыслить не удалось, или же они оказались чересчур сложны для детского восприятия, ребёнок вряд ли их запомнит.

— Как себя чувствуешь?

Чонин резко вскинул голову и смерил Чунмёна таким выразительным взглядом, что стало не по себе.

— Прости, это всего лишь вопрос и необходимость в моей работе. Я не для этого тебя позвал, но я всё ещё врач, как помнишь.

Чонин отстранённо кивнул, закинул ногу на ногу и сплёл пальцы, расположив их над коленом «домиком».

— Речь о Хане. Плохо понимаю, что между вами происходит, но у меня была Чжису. Как я понял, она видела Ханя с тобой. Не знаю, что у вас там случилось, но, кажется, Хань сказал ей, что… что он сам на тебя претендует. Это так? М-м-м, не то чтобы я лезу в твою жизнь, но ты же знаешь, что отношения врача и пациента подразумевают определённую этику в… гм… отношениях. Если… гм… Если это правда, то Хань больше не может работать с тобой. Ну, то есть…

Чунмён осёкся, встретив прямой взгляд Чонина. Тот по-прежнему молчал и просто смотрел на Чунмёна, показывая при этом всем видом, насколько ему эта тема неинтересна. В свете его нежелания наблюдаться у Ханя…

— Ладно. Как я понимаю, тебе всё равно, кто будет с тобой работать.

— Ты знаешь мои предпочтения по этому вопросу. Я не хочу быть его пациентом, — твёрдо отрезал Чонин. Слово «его» он удивительно выразительно подчеркнул интонацией. Слово «пациент» тоже прозвучало по-особенному.

— Твоя предвзятость в отношении Ханя…

— Я не предвзят. Ты ошибаешься. Я не считаю его плохим человеком или кем-то в этом роде. И не считаю его плохим специалистом. Я просто не хочу, чтобы он был моим врачом. И не хочу быть его пациентом. Я вообще не болен, и ты прекрасно это знаешь. Меня не нужно лечить.

— Так и речь не о болезни в обычном смысле этого слова! — Чунмён устало вздохнул. — Ну почему ты такой упрямый? Ты же знаешь, дело не в придуманных болячках, а в уникальной операции. Ты единственный, кто выжил после такой операции. Операция была комплексной. По идее, в тебе должны сидеть две личности. И в твоих же интересах, чтобы эти две личности сплелись в одну без плохих последствий. Мы с Ханем просто хотим тебе помочь.

— Мне не нужно помогать. И во мне ничего такого не сплетается, я вполне обычный. Такой же, каким и был раньше.

— А ни черта! — возмутился Чунмён, не выдержав дольше. — Твои снимки, графики, анализы… Чёрт, Чонин, у тебя ни черта не совпадает со старыми данными! На тебе даже раны заживают быстрее! Твой организм перестроился, но мы пока не знаем, как и куда. Ты отдаёшь себе отчёт, что всё может выйти из-под контроля, если не понимать, с чем именно мы столкнулись, и как этим правильно управлять?