Симпатика (СИ)

— Со мной всё в порядке! — резко отчеканил Чонин. — И ты просто не в силах себе представить, как мне надоело отыгрывать роль подопытного кролика! Я хочу просто нормально жить без всех этих проклятых регулярных визитов в клинику. Я устал, Чунмён. И ты не представляешь, как сильно. Иногда мне кажется, что я насквозь пропитался запахами клиники и лекарств. И мне уже кажется, что даже ты воспринимаешь меня как анатомическое пособие, а не как человека. Если ты провёл операцию только ради этого, только чтобы превратить меня в объект исследований… то лучше б ты никогда её не проводил. Я бы даже предпочёл не выжить после неё, чем жить вот так.

— Господи, ты что такое говоришь? — Чунмён обмяк на стуле и уставился на Чонина с беспомощностью в глазах.

— Правду говорю. Не нравится? Ну давай тогда махнёмся местами, а? Мне интересно, сколько ты выдержишь на моём месте. Вместо того, чтобы гулять с Солли, я торчу два раза в неделю в клинике. Часто — вместе с ней. Она знает эту клинику уже лучше тебя. Ты считаешь, что это нормально? Если да, то я твою точку зрения не разделяю.

— Чонин…

— Через час у моего руководства на столе будет моё заявление.

— Ты увольняешься?

— Хуже. Увольняюсь и уезжаю.

— Куда?

— В Аргентину.

— Куда?!

— Даже не надейся, не в Буэнос-Айрес, а в глушь, к чёрту на рога, где в радиусе ста миль нет ни одной клиники и даже ни одного врача. Поживу нормально.

— В глуши?

— Люди как-то и на Южном полюсе живут, и на Северном, и даже в Сахаре. В Аргентине не такая уж экзотическая глушь. Там просто чуточку холоднее, чем здесь, а так… то же море, те же горы и леса. Не волнуйся, я не буду скучать по Сеулу.

— Чонин, ты серьёзно? — тихо уточнил Чунмён.

— Более чем.

— А Чжису? Как же…

— Ну, это правда, что я переспал с Ханем, так что… она, скорее всего, разорвёт помолвку. Вряд ли она горит желанием жить в глуши в Аргентине.

— Ты спятил?

— Наоборот, я в здравом уме и твёрдой памяти. Давно пора было смотать удочки и убраться на безопасное расстояние от всех этих долбанутых медиков. По-моему, медиков в моей жизни явно перебор. Больше не вынесу. Я вообще хрупкий и нежный, как богемское стекло.

— Это богемское стекло хрупкое и нежное?

— Не цепляйся к словам, суть ты уловил.

— Ты… ты толстокожий и твердолобый баран! Хрупкий и нежный, ну да… А ты подумал, каково будет Солли в такой глуши?

— Ей будет хорошо.

— И ты бросишь школу?

— Нет, буду приезжать иногда. Видео-занятия смогу записывать. И перестань, я смогу вести занятия удалённо, тоже мне, нашёл проблему.

— Всё продумал, да?

— Именно. Я не останусь, Чунмён. В самом деле устал.

В дверь кабинета Чунмёна требовательно постучали.

Чонин утомлённо прикрыл глаза — следующий акт этой пьесы он уже знал — спасибо Бэкхёну.

***

Хань отстранённо рассматривал собственные руки, пока уполномоченные чиновники изучали записи и журналы проекта. Удивлялся, почему на него до сих пор не надели наручники и не запихнули в камеру. Его вина была очевидна, да он сам и рассказал обо всём государственному представителю — До Кёнсу. Ещё и повторил всё в присутствии министра Кима. Министр Ким походил на Чонина. Или это Чонин походил на него? Только Чонин был выше ростом и гораздо изящнее, хотя вот резкие черты лица ему определённо достались в наследство от отца.

Министр Ким, кстати, так ни разу на Ханя и не взглянул. И ничего при Хане не сказал. Просто послушал и ушёл.

Хань рассказал всё именно о проекте, но не обмолвился об отношениях с Каем. Их личная жизнь вряд ли кого-то касалась.

Предоставленный пока самому себе Хань думал только о Чонине. Он не представлял, как Чонин отреагирует на происходящее. Не представлял, что Чонин вообще будет думать о нём после этой выходки. Огласки избежать точно не удастся, потому что следствие начато. Разбираться будут долго, выясняя причины поступков Ханя.

Прежде всего, Хань украл геном, который числился в закрытой базе. Украл осознанно.

В законе не упоминался термин «синтезированный человек», потому придётся ещё и доказывать, что Кай не был клоном. Доказать можно, но это отнимет немало сил и потребует подготовки, чтобы разъяснить разницу между клонированием и синтезированием обывателям. И тут многое зависело от Чонина. Если он не станет скрывать, что осознавал всё происходящее, находясь в криокамере… это будет ещё один булыжник на могилу Ханя. Одно дело, когда объект проекта не осознаёт, что происходит, но совсем другое дело, когда объект прекрасно всё понимает. Нарушение этических принципов и прочее, прочее, прочее. Всё то, чему придавал всегда огромное значение Бэкхён.

Несоблюдение этических принципов привело к побегу Кая. Таким образом, синтезированный человек оказался в Сеуле и под рукой у Чунмёна. И это привело к комплексной операции, без которой Кай умер бы, как и Чонин.

Всё осложнялось статусом Чонина и родом его деятельности. Ханя могли обвинить в чём угодно, и это дело вообще способно было испортить отношения Кореи и Китая. Ещё большую пикантность ситуации добавляло происхождение Чонина. Сын министра, известная семья, то да сё… Тут и терроризм могли приплести.