Символы власти и борьба за власть: к изучению политической культуры российской революции 1917 года

Оборонцы пытались использовать в своих целях и иные революционные песни, предлагая их соответствующий «перевод». Пафос бескомпромиссной борьбы с врагом, звучавший в песнях революционного подполья, привлекал порой и сторонников продолжения Мировой войны. Так, матросы и офицеры крейсера «Богатырь» приняли обращение к солдатам действующей армии, призывая их к наступлению: «Мы уверены, что дружным натиском соединенных сухопутных и морских сил Свободной России, германский милитаризм будет повержен в прах и занесенный над нашей головой железный кулак Вильгельма бессильно опустится книзу. Так

„Смело ж, товарищи в ногу
Духом окрепнем в борьбе
В царство свободы дорогу
Грудью проложим себе“»

[914].

Обращение комитета батарей, дислоцированных на мысе Церель, заканчивалось призывом «Дружно, товарищи, в ногу!» — и в этом случае известная песня подполья служила инструментом создания «гражданского мира» ради победы над внешним врагом[915].

Некоторые радикальные социалисты-интернационалисты считали «Марсельезу» буржуазным и шовинистическим гимном. Однако попытки использования этой песни в патриотическо-военной пропаганде порой приводили к обратным результатам — аудитория, ориентируясь на русский текст, воспринимала ее как призыв к углублению социальной и антимилитаристской революции. Кроме того песню использовали как средства мобилизации забастовщиков во время трудовых конфликтов. Так, 9 апреля собрание нескольких сотен киевских портных, работавших на военные мастерские, приняло решение о начале стачки, по окончании заседания прозвучала «Рабочая марсельеза». 26 сентября на конференции промыслово-заводских комиссий Баку после принятия решения о забастовке ее участники также запели «Марсельезу»[916].

Между тем на митингах и собраниях все чаще звучал гимн социалистов «Интернационал». Первоначально его мелодия была сравнительно малоизвестной. «Интернационал» крайне редко звучал на «праздниках свободы». Литератор В.А. Поссе, наблюдавший «праздник революции» в Харькове, специально отметил отсутствие «Интернационала». Однако, на соответствующей манифестации в Риге «Интернационал» прозвучал наряду с «Марсельезой» и похоронными маршами. Возможно, это объясняется тем, что организаторами здесь выступали латышские социал-демократы[917].

14 марта 1917 г. Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов принял знаменитый манифест «К народам всего мира», после чего оркестр, размещенный на хорах, заиграл «Интернационал», а затем прозвучала и «Марсельеза». Очевидно, что порядок исполнения музыки не был случайным, тем самым руководители Совета символизировали и международное значение документа, и свою приверженность интернационализму, выражением которого стал принятый документ. Однако когда к манифесту присоединился Московский совет солдатских депутатов, его депутаты ограничились пением одной «Марсельезы». По-видимому, они полагали, что эта песня вполне подходит для демонстрации интернационализма[918].

Редко можно было услышать «Интернационал» и 23 марта, в день похорон жертв революции в Петрограде. Лишь оркестр кронштадтцев, прибывший в столицу, играл «Интернационал», да и те исполняли эту малознакомую мелодию по нотам[919]. Однако с течением времени международный гимн социалистов звучит все чаще.

В Петрограде встречали В.И. Ленина «Марсельезой» и «Интернационалом». Еще на границе с Финляндией, в Белоострове, партийные активисты приветствовали его пением «Марсельезы». Затем революционный гимн прозвучал в Петрограде и в исполнении военного оркестра, торжественно выстроившегося на перроне Финляндского вокзала[920]. Со своими оркестрами пришли и некоторые районные партийные организации (случайный попутчик Ленина, британский офицер Бромхэд заметил три оркестра). Большевик В.И. Залежский вспоминал, что, когда Ленин закончил свою знаменитую речь, раздался «революционный гимн». Можно предположить, что исполнялась «Марсельеза». Вероятно, лидер большевиков слушал тогда гимн Российской революции со смешанным чувством. По словам Е.Д. Стасовой, поздно вечером, после беседы с большевистским руководством Ленин предложил собравшимся спеть революционные песни, пели «Варшавянку», «Замучен тяжелой неволей», но когда кто-то запел «Марсельезу» вождь большевиков поморщился и сказал: «Давайте петь „Интернационал“»[921].