Символы власти и борьба за власть: к изучению политической культуры российской революции 1917 года

Порой «Марсельеза» и после приезда Ленина воспринималась некоторыми большевиками как признанный партийный гимн. Открывая Самарскую городскую партийную конференцию, 9 апреля член временного комитета большевиков А. Митрофанов призывал своих товарищей начать заседание исполнением революционного гимна: «Каждый раз, когда мы выходили из подполья на улицу протестовать и бороться на баррикадах, мы делали это под звуки рабочей Марсельезы — начнем же строительство партии и борьбу в новых условиях под звуки старой нашей песни». После этого все присутствующие встали и запели «Марсельезу». Затем в честь «светлых мучеников» партии спели похоронный марш «Вы жертвою пали». Пением «Марсельезы» и революционного «Похоронного марша» начали свое собрание и большевики Самарского Трубочного завода 17 апреля[927].

Разумеется, «Интернационал» был большевистским партийным гимном — и Апрельская конференция, и VI съезд большевиков завершались его исполнением. Однако в 1917 г. большевики не обладали монополией на «Интернационал»: завершая работу своих форумов его пели и делегаты меньшевистской партийной конференции, и делегаты III съезда партии социалистов-революционеров. Во время первомайского митинга, организованного социалистами-революционерами в петроградском цирке Чинизелли, сначала прозвучала «Марсельеза», после чего А.Ф. Керенский призвал всех присутствующих исполнить «Интернационал». Он начал петь сам и весь зал с энтузиазмом подхватил слова международного социалистического гимна. Текст «Интернационала» публиковался в песенниках, выпускавшихся издательствами различной политической ориентации — большевиками, меньшевиками, социалистами-революционерами, печатью Советов и войсковых комитетов, а также беспартийными издательствами, преследовавшими коммерческие цели[928].

Постепенно «Интернационал» получал все более широкое распространение. Особенно часто он, разумеется, исполнялся 18 апреля (1 мая по новому стилю), хотя «Марсельеза» и осталась главным и самым популярным «гимном революции».

Во время Апрельского кризиса оркестры некоторых полков, вышедших на улицы в знак протеста против «ноты Милюкова», играли «Интернационал». Его же пели и демонстранты, что специально отметила печать большевиков. Но эти же оркестры играли и «Марсельезу», а рабочие пели «Рабочую Марсельезу». Позже это обстоятельство подчеркивалось некоторыми большевиками как доказательство миролюбия, лояльности демонстрантов. «Рабочие пели „Марсельезу“ и ничего угрожающего для окружающих не было в их поведении…», — сообщал большевик-свидетель юристу, расследовавшему причины кровавых столкновений, произошедших в эти дни[929].

Как видим, в марте — октябре 1917 г. противостоящие политические силы — и «интернационалисты», и «оборонцы» — подчас использовали одни и те же политические символы, к которым в первую очередь относились «Марсельеза» и красный флаг. Особенно ярко это проявилось в дни Июльского кризиса. Решение Петербургского комитета большевиков о поддержке движения, об организации демонстрации возбужденная толпа встретила «Марсельезой». На следующий день колонны демонстрантов шли под звуки революционных песен (упоминается пение «Марсельезы»). Некоторые полки выходили на улицы со своими оркестрами, которые исполняли гимны революции. Несколько тысяч кронштадтцев, прибывших в столицу, также привезли с собой оркестры, они играли «Интернационал» и «Марсельезу». По воспоминаниям Ф. Раскольникова, у дворца Кшесинской кронштадтские матросы запели «Интернационал». При этом оркестры полков, прибывших на защиту Таврического дворца от воинственно настроенных демонстрантов, также играли «Марсельезу», над колоннами развивались красные флаги революции. Взволнованные оборонцы — социалисты-революционеры и меньшевики — встретили своих защитников революционным гимном. Интернационалист Н.Н. Суханов вспоминал: «Торжествующе, косясь в сторону левых, они в избытке чувств хватают друг друга за руки и в упоении, стоя с обнаженными головами, тянут „Марсельезу“». Многим левым социалистам при этом вспомнилась побежденная Парижская коммуна 1871 г., торжествующие версальцы, гимн буржуазной республики. Они не могли не подумать и о расстрелянных коммунарах, мучениках социалистического движения. Возмущенный Л. Мартов воскликнул: «Классическая сцена начала реакции». Однако после выступления нескольких ораторов «Марсельеза» зазвучала вновь[930].