Синдром Адели (СИ)Он был готов отдать ей сердце. Она была готова его растоптать. Нет взаимности, нет любви, нет искры. Есть цель, есть приоритеты, есть задание. И только синдром Адели.

— Как минимум, крах его бизнеса в двух странах. Я уверен, за нами потянутся остальные. Пьетро засиделся на своём троне, пора уходить на пенсию.

— Вы понимаете, о чем говорите? — было слышно, как Алексей негодует. — Вы сейчас хотите просто взять и обвалить систему итальянской мафии? Бред. Абсурд!

Тяжелые шаги разносятся по помещению, отскакивая от ещё пока целый стен, и вторят друг другу.

— Наш мальчик забесновался, — слышит Лина насмешливый голос подруги, — туда-сюда забегал.

— Слышу, — тихо отвечает блондинка и замолкает.

— Я знаю Петра. Знаю его методы. Он хороший Дон, с хорошей репутацией. Который, — директор слегка запинается, — чтит законы и готов даже на кровную месть. Не смейте меня путать. Я слишком долго в этом дерьме, чтобы вестись на выдуманное золото.

— Я понимаю.

Француз кажется спокойным. Даже слишком.

— И более того, готов предоставить доказательства.

Мужчина берет со стола чёрную кожаную барсетку и достаёт несколько папок. Он аккуратно раскладывает их лицом к Очинскому.

— Вот тут, — он с излишним энтузиазмом гладит бумаги, — вы найдёте сводки о доходах Дона Воларо за последние пять лет. А так же страны, что с ним сотрудничают.

Алексей Викторович не теряется, осматривает все папки. Он берет первую, видя напечатанное посредине «France». Открывает и сканирует напечатанные данные.

— Как вы могли заметить, поначалу, Дон заключает равные контракты, но после, — Очинский переворачивает сразу несколько листов, — после, он начинает тянуть выгоду на себя. Да, он делает это превосходно. Даже не замечаешь, что из казны пропадает сначала десять франков, а потом уже и миллион. Он подминает под себя весь криминал Европы. Страшный человек.

Француз хрипло смеётся и, кажется, закуривает.

— Турция, Румыния, Германия уже пали под его натиском. Они боятся даже слово поперёк вякнуть. Он лишит их поставок и торговых путей по щелчку пальцев; просто возьмёт и разрушит экономику страны. Вам, как никому другому, известно, на сколь положение государства зависит от наших с вами «игр».

Директор хмурится, но кивает пару раз.

— Его целью сейчас выступает Франция, а после возьмётся и за Россию. Верьте, Дон ведёт тихую войну. Вы даже не успеете что-то предпринять, как уже окажитесь у него на поводке. Я бы на вашем месте задумал.

— Может задумался? — поправляет ломаный русский собеседника с усмешкой Алексей.

Его собеседник скалится.

— Вы меня прекрасно понимать.

Все замолкают, и тишина резко закладывает уши. Очинский бегло просматривает остальные папки и облокачивается на стол, тяжело вздыхая.

— Ладно. С этим все понятно. Но что вы предлагаете делать мне? Я все ещё бригадир и босса убедить в одиночку не смогу. И почему вы обращаетесь именно ко мне, а не напрямую к Пахану*?

— Вроде такой умный, но совсем не думаете. Дон точно заметит мое вмешательство, если действовать напрямую.

— Прошу без оскорблений.

— Не злитесь, то сказано на эмоциях, — француз гадко улыбается. — Тем более, мы вам предлагаем вот такую помощь.

Мужчина тянется к кейсу, что все время одиноко лежал в стороне, открывает его и разворачивает к директору.

— Твою мать, Лина, там офигеть сколько бабла, — громко шепчет Александра. — Очень и очень много.

Аделина ничего не говорит. Пока что делать выводы рано, нужно дождаться развязки.

— Тут три миллиона евро. Все наличными. Возьмите это себе, как стартовый взнос. Конечно же, надеясь на ваше благоразумие, мы будем ждать ответа.

— Вы пытаетесь подкупить русскую мафию?

— Мы пытаемся подкупить вас, — даже не пытается скрыть подобного факта член портовой мафии. — Дальнейшая судьба уже лежит в ваших руках. Что вы предпримите, то и будет ответом.

— Нет, я не могу.

Алексей Викторович отодвигает от себя деньги и отшатывается сам.

— Время есть. И подумать тоже стоит.

Француз вновь протягивает кейс и щурится. Директор ждёт несколько секунд и аккуратно притягивает серый ящик к себе. Он тяжело дышит, а пальцы его мелко подрагивают. Сейчас он выходит за рамки той игры, в коей ему позволено устанавливать свои правила. Здесь он становится заложником ситуации и просто не может не повиноваться. Если оплошается — не жилец.

Мужские пальцы отбивают непонятный ритм о железный корпус кейса. Очинский позволяет себе хорошенько подумать и наконец вынести вердикт.

— Хорошо. Я попробую пробить информацию наверх. Но обещайте мне протекцию в случае провала. Если меня заподозрят в измене или фальсификации документов начальство или Пьетро, то я должен получить защиту со стороны французской портовой мафии.

— Bien sûr.

Француз вновь улыбается и потирает ладони. Мужчина окидывает тяжелым взглядом помещение и своих подчиненных, после хмурится. Он слегка кивает одному из солдат, мельком рисуя пальцем в воздухе круг, и тот направляется к выходу.

— Лина, уходи по тому же пути! Быстро сворачивайся! Он дал знак на просмотр территории, — шипит в динамике Саша, складывая винтовку.

— Поняла.

Аделина высовывает голову из-за угла одного из ящиков, просматривая путь отступления. В ушах гулко стучит сердце, пульс подскакивает, а адреналин свинцом оседает на кончиках пальцев рук и ног. Игра началась.