Синдром Гоголя

Приход святого отца, его жест и прикрытые веки покойного под его ладонью заставили всех будто и позабыть, зачем здесь собрались и о готовившемся вскрытии, мысленно обратиться уже к другой теме – будущих похорон, хрупкости жизни и бренности человеческого тела.

– Часто вы наблюдали у него приступы нарколепсии? – очень неловко и даже резко нарушил тишину Константин Федорович.

И санитар, и святой отец, оба милиционера, начальник милиции и даже полуживой Зимин, оставшийся у дверного проема, вскинули головы, разом обратившись взглядом к Грениху, будто он сказал какую-то непристойность.

– Вам, вероятно, лучше известно, как этот недуг величается в научном мире. Но наш лекарь звал его летаргией, – ответил преосвященный.

– Позвольте, – прервал дотошный Грених, задетый невежеством святого отца, – но летаргическим сном называют состояние, при котором не утеряны витальные процессы в теле, невзирая на кажущуюся неподвижность. Летаргия – глубокий сон без двигательных способностей. Дыхание, сердцебиение сохраняются. А вот нарколепсия еще не изучена.

И с этими словами Грених взял со столика, что прикатил санитар – на нем в беспорядке были наброшены медицинские инструменты, – один из скальпелей. Преосвященный ахнул, вскинув руку, профессор бросил на него короткий недоуменно-укоризненный взгляд и приложил скальпель к приоткрытому рту покойного. Нагнувшись, он долго и пристально смотрел на стальную поверхность хирургического ножа, но тот не покрылся испариной, как Грених ни наклонял лезвие, как ни пытался пристроить его у губ, чтобы поймать дыхание мнимого уснувшего.

Потом он, ни слова не сказав, отложил нож, откинул саван и принялся за пульс: проверил его во всех известных точках, но искомого, как и прежде, не обнаружил.

Следом принялся надавливать на кожу в разнообразных местах по всему телу – там, где кожа приобрела не вполне здоровый цвет, – при этом вынув часы и часто-часто поглядывая на циферблат. Неудовлетворенный результатами, перешел к проверке суставов – стал сгибать и разгибать конечности, проверяя их гибкость. И даже попробовал открыть Кошелеву рот, отведя большим пальцем подбородок вниз. Парная жевательная mussculus masseter, что отвечала за смыкание и размыкание челюстей, коленные и локтевые суставы должны были потерять свою подвижность уже к восьмому часу смерти. Но оставались мягкими, податливыми.

Грених ощутил, как от загривка по шее стекает тонкая струйка холодного пота. И к всеобщему недоумению, наклонился носом ко рту усопшего.

– Увы, данных недостаточно, чтобы констатировать либо нарколепсию, либо смерть. – Грених выпрямился, качая головой и разминая уставшую шею. – При нарколепсии, а точнее при ее ярко выраженном симптоме катаплексии, характерно замедление кровотока, однако это не ведет к возникновению трупных пятен. К тому же при надавливании они уже не восстанавливаются… Не могла же уже наступить имбибиция, рановато для нее. Пятна у головы с трудом, но еще восстанавливаются. И судя по времени их восстановления после смерти… будем называть это так, прошло часов пятнадцать.

Получалось, что Кошелев умер сразу после того, как Грених ушел от него. Грених стиснул зубы.

– Но почему тогда нет трупного окоченения? – выдавил он и опять замолчал, продолжая надавливать на едва выраженный на белом плече Кошелева неровный кружок стаза. – Здесь явно была длительная агония… Я не берусь судить. Нужно либо делать вскрытие, либо ждать более явственных признаков разложения. Чем дольше мы ожидаем, тем меньше шансов обнаружить причину смерти. Хотя уксусом не пахнет из ротовой полости. Я почему-то подумал, что, коли Кошелев оставил предсмертную записку в каретке своей пишущей машинки, мог хлебнуть уксусной эссенции. Это единственный яд, который можно достать в гостиничной кухне. Стрихнин тоже очень может быть, не нравится мне его синюшность… Но для него характерно резко выраженное трупное окоченение… Да и для самоубийства стрихнин чрезвычайно неприятен – несколько приступов тетанических судорог. Самоубийцы обычно старательно изучают действия ядов, которыми намерены травиться, ищут наименее болезненные вещества. О наличии яда можно судить лишь по стенкам пищевода и желудка, по состоянию кроветворных сосудов, по запаху мозга и по виду полостей…

– Вскрываем, Константин Федорович, приступайте, – чуть похлопал его по плечу Плясовских, который, по всему видимому, желал, чтобы все наконец закончилось и можно было приступить к составлению протокола.

– Вскрытие делать никак… – взмолился святой отец, – никак нельзя делать. А коли не умер Карл? Что тогда? Вы вскроете его, и после таких ран он окончательно вознесется.

– Справедливо, – согласился Грених с серьезным лицом. – В особенности после трепанации черепной коробки.

Он все еще продолжал пристально разглядывать тело, пытаясь по оттенку цвета трупных пятнен определить хоть слабый намек на то, какую природу те имели, наступила ли стадия имбибиции. Кровь, циркулирующая по венам и артериям, останавливалась, легкие переставали насыщать ее кислородом, что неизбежно приводило к внешним изменениям.