Синдром Настасьи Филипповны

Внутри у нее выл зверь, царапался и щелкал зубами, ей хотелось растерзать любого встречного на улице. Любого, у кого дочь не лежит в больнице с сотрясением мозга, смещением глазного яблока, сломанными ребрами и разорванным влагалищем. Собственные приключения тридцатилетней давности казались ей детским лепетом в сравнении с тем, что выпало на долю ее дочери. Она с радостью согласилась бы пережить все заново, лишь бы Юламей встретила ее дома здоровая и невредимая.

Дома ее встретил телефонный звонок. Элла бросилась к телефону с мыслью, что это звонят из больницы. Звонила завуч из школы.

— Почему я целый день не могу до вас дозвониться? — начала она, не здороваясь.

— Потому что меня не было дома. — Элла уже догадывалась, что означает этот звонок.

— Почему у нас школу опечатывают? Что это еще за новости? — продолжала завуч в том же тоне.

— А почему вы меня спрашиваете? Спросите милицию.

— Они говорят, по вашему сигналу.

— Не делайте вид, что не понимаете, — устало проговорила Элла и перехватила трубку в другую руку, снимая плащ. — Потерпите, эксперты поработают, тогда и печать снимут.

— Вы понимаете, что это школа? Дети должны учиться!

— Дети? — Эллу наконец прорвало. — Дети должны учиться, это верно. Но прежде всего дети не должны совершать преступлений.

— Я вам говорила, что вашей дочери не место в нашей школе? — Завуч, видимо, решила не церемониться.

— Говорили, — подтвердила Элла. — И я глубоко сожалею, что не послушала вас тогда. А теперь я положу трубку. Мне могут позвонить из больницы.

Она так и сделала. Положила трубку и прошла в кухню: ей хотелось пить. У нее не было сил даже вскипятить чаю, она напилась воды из холодильника. А потом просто рухнула.

Снова зазвонил телефон.

— Алло?

— Мы не договорили…

— Договорили. Не звоните мне больше. Мне нечего вам сказать.

— Вы должны забрать заявление…

— Ничего я вам не должна. И я ни за что не заберу заявление. Не звоните мне больше, — повторила Элла и отключила связь. Глаза у нее слипались, но она позвонила в больницу и попросила, чтобы обо всех изменениях ей сообщали по сотовому телефону. Потом она отключила домашний телефон и провалилась в сон.

Утром она едва не проспала, вскочила в начале девятого, торопливо, не чувствуя вкуса, проглотила чашку чая, оделась и открыла входную дверь. Ей надо было успеть к хирургу-офтальмологу Самохвалову. Во дворе ее уже дожидались двое: завуч и директор школы.

— Нам нужно поговорить.

— Мне — нет, — ответила Элла. — Хотите поговорить — можете проводить меня до метро. Я очень спешу.

Завуч открыла было рот, но директор ее опередил. Он явно решил использовать более мягкий подход.

— Элла Абрамовна, — начал он, — поверьте, мы вам глубоко сочувствуем. Но и вы нас поймите: это происшествие бросает тень на всю школу.

— А почему вы говорите об этом мне? — на ходу повернулась к нему Элла. — Скажите тем, кто бросает тень.

— Это же дети…

— Как и моя дочь.

Вход на «Новокузнецкую» был закрыт на ремонт, чтобы попасть в метро, пришлось бежать на «Третьяковскую». Элла шла торопливым шагом, а эти двое тащились за ней следом и что-то бубнили про детей, гуманность и тень на всю школу. Она их больше не слушала, но вспомнила слова вчерашнего врача «Скорой» о представлении интересов потерпевшей в суде и твердо решила позвонить по телефону, который он ей дал. Добравшись наконец до «Третьяковской», Элла повернулась к своим преследователям.

— Я ни за что не заберу заявление, даже не надейтесь. И оставьте меня, пожалуйста, в покое.

С этими словами она стала спускаться по широкой лестнице в метро.

Глава 8

Профессор Самохвалов, глава знаменитой частной клиники, принял ее незамедлительно. Он оказался моложе ее годами и внешне напоминал большого доброго медведя. Просмотрев рентгеновские снимки, профессор покачал головой:

— Скверное дело. Операцию я проведу, но обнадеживать вас понапрасну не хочу. Предупреждаю, операция платная.

— Я понимаю, доктор. Сколько это будет стоить?

— Девятьсот пятьдесят долларов. Учтите, это только первая операция. Потом еще придется возиться с сетчаткой. Потребуется несколько точечных операций, но это уже после, их можно сделать здесь, на нашей базе. Главное, чтобы первичная операция прошла успешно. Будем стараться, — улыбнулся он Элле и, увидев, что она открывает сумку, покачал головой: — Вы прямо здесь собираетесь платить? Идите к администратору, отдайте вот это, — он что-то черкнул на листке бумаги, — вам выпишут квитанцию. Квитанцию обязательно сохраните. Вы ведь отсюда в Склиф поедете?

Элла торопливо кивнула.

— Передайте, что я буду к одиннадцати. Чтобы все было готово. Ну, с богом!

Элла все сделала, как он велел. Ей выписали аккуратную квитанцию и показали, где касса. В кассе она уплатила требуемую сумму в рублях и вышла из клиники, соображая, как ей скорее попасть с Тверской к Институту Склифосовского. Выходило, что лучше всего добраться до Садовой, а там сесть на троллейбус. Элла так и сделала.