Синее железо

- Динлины не убивают послов, – возразил Ант, и в голосе его прозвучала оскорбленная гордость. – Я поговорю с Ой-Барсом.

К его удивлению, Ой-Барс сразу согласился.

- Лучше поставить на кон одну мою голову, – сказал он, – чем весь отряд. Но со мной поедет кто-нибудь один: или ты, или мастер.

- Поеду я.

- Мне все равно, кто из вас останется заложником.

Они выехали вдвоем. Дорогой оба молчали. Только один раз Ой-Барс заговорил, и слова его были странные:

- Вот ты и вернулся домой. А я, видно, так и умру на чужбине.

Ант знал, что Ой-Барс не хунну, а кипчак, но он никак не мог подумать, что этот седой воин, почти старик, до сих пор тоскует по родным алтайским степям.

- Когда я ехал сюда, – продолжал Ой-Барс, – я боялся смерти. А теперь я вдруг подумал: разве важно, под чьим небом тебя настигнет стрела? Ведь своего ты все равно не увидишь...

- Но что мешает тебе вернуться на родину?

- В Орде у меня два сына и дочь, – коротко ответил Ой-Барс и опять замолчал.

Был розовый, с морозцем полдень. Пар тугими струями бил из лошадиных ноздрей и клубился от дыхания всадников. Дорогу то и дело перебегали кеклики – каменные куропатки. С тревожными криками «ке–ке–ли–ке» они проворно взбирались на кручи и оттуда удивленно разглядывали людей. Эти птицы совсем не умеют летать, зато бегают замечательно быстро: на охоте Анту никогда не удавалось поймать их.

Путь вывел наконец на плоскогорье. С обеих сторон потянулись округлые заросли горного кедра. Весело трещали вокруг белки, перемахивая е дерева на дерево. Изредка по тайге раскатывался могучий трубный рев, а вслед за ним – сухой стук сталкивающихся рогов: это у лосей все еще не кончился гон и осатанелые быки оспаривали свои права в жестоких поединках...

К вечеру Ант и Ой-Барс выехали к неглубокому распадку. На его склоне стояла охотничья избушка, рубленная из неошкуренных бревен и крытая берестой. Возле избушки паслись верховые олени и курился сизый дымок костра.

«Значит, хозяин дома», – подумал Ант и решительно повернул коня к нечаянному жилью.

* * *

Хозяин избушки, огромный седобородый человек, встретил их подозрительно и на приветствие Анта ответил с видимой неохотой.

- Ты не узнал меня, дядя Анаур? – спросил Ант дрогнувшим голосом.

Узнать-то узнал, хоть это и трудно. Ты вырос, и на тебе чужеземная одежда. – Охотник внимательным взглядом окинул его с ног до головы. – Я вижу, сын Бельгутая стал хунну.

- Нет, дядя Анаур. Я был и остался динлином, так же, как мой побратим Артай.

При упоминании этого имени угрюмое лицо Анаура немного просветлело.

Так Артай жив?

- Жив и здоров. Мы вернулись на родину. Ты догадываешься зачем... – Ант покосился на Ой-Барса, хотя знал, что тот, кроме имен, не понимает ни слова.

- Кто этот воин? – помолчав, спросил Анаур.

Начальник отряда, который сопровождает нашего наместника. Наместник – пленный китаец.

- Отряд большой?

- Нет. Всего тысяча человек.

- Но вслед за ними придут другие.

- Если повести дело умно – скоро не придут. Они увязли в войне с Китаем. И от нас требуют только оружия... Дядя Анаур, ты должен помочь нам!

- Чем?

- Поговори со старейшинами. Пусть они притворятся, будто смирились с властью шаньюя. А тем временем мы подготовимся к войне...

Маленькие медвежьи глазки Анаура спрятались под белыми бровями, и он спросил:

- А почему я должен тебе верить?

- Ты был другом отца, дядя Анаур, и знаешь меня с детских лет. Так неужели тебе пришло в голову, что сын Бельгутая станет пособником врагов?

- Эй, оглан! – вмешался в разговор Ой-Барс. – Ты толкуешь слишком долго. Пора ехать.

- Ехать нам уже не нужно. Этот человек – мой старый друг, и он все сделает, чтобы нас встретили хорошо. – Ант снова повернулся к Анауру: – Я не спросил тебя, как моя мать и сестра.

- Ваш дом сгорел во время осады. Поэтому жена позвала их жить к нам. Пока не вернешься ты. Мы все верили, что ты рано или поздно вернешься.

- Обними их и скажи, что мы скоро увидимся. Прощай!

Напоив коней, Ант и Ой-Барс отправились в обратный путь...

Глава 3

На закате второго дня жители городища принимали незваных гостей.

Хунну ехали по четверо в ряд, направляясь к базарной площади. Вечернее солнце окрашивало их панцири в красный цвет и тускло светилось на шлемах.

За отрядом, позвякивая колокольцами, вышагивал усталый караван вьючных верблюдов. Грустные морды животных были курчавыми от инея.

На площади заунывно тенькало железное било, созывая народ. На ходу надевая короткие войлочные кафтаны с меховой оторочкой и пристегивая мечи, хмурые поселяне сходились к площади. Шли только мужчины, женщин и детей не было видно.

«Не очень-то они доверяют нам», – подумал Ли Лин, с интересом вглядываясь в лица динлинов и вновь поражаясь их могучему телосложению: нередко попадались молодцы добрых семи чи[72] ростом. У некоторых из них Ли Лин заметил на руках замысловатую татуировку и спросил у Анта, что она означает.

- Татуировку носят только самые храбрые воины, – коротко пояснил Ант.