Синее железо

Все оружейники собрались возле главной кузницы, где струилось на ветру двухцветное шелковое полотнище, боевое знамя динлинов: верх – белый, низ – красный.

Самый пожилой из кузнецов, жилистый и еще крепкий старик с подпаленной бородой, подошел к Анту, держа меч на вытянутых руках.

– Асо – сказал он, – мы подносим тебе этот меч и верим, что он хорошо послужит нашей отчизне. Пусть твой ум будет так же остер и светел. Ты взял на свои плечи тяжелую ношу, асо. Но знай, за твоей спиной будет весь народ от мала до велика. В этот клинок вложили свой труд и уменье многие люди, и в нем живет сила их рук. Испробуй его, Ант, и скажи, годится ли он для битвы...

- Ант опустился на одно колено, взял меч и поднес его к губам. Братья! – Голос Анта был хриплым от волнения. – Факел, опущенный вниз, продолжает гореть, и языки его пламени все равно тянутся вверх. Наша борьба с чужеземцами подобия факелу. Сейчас он опущен, но он не погас, и я клянусь, что подниму его над вашими головами. Тогда он разгорится, как лесной пожар, и огонь его испепелит проклятых хунну. Поклянитесь и вы тенями наших предков, что по первому зову встанете вот под это знамя!

- Клянемся, асо! – Ответ был как выдох огромного кузнечного меха.

- А теперь испробуй меч, – снова сказал старый оружейник, и по его знаку перед Антом поставили деревянную куклу, одетую в панцирь китайской работы (такие панцири носили обычно латники шаньюя). Голову куклы прикрывал железный хуннуский шлем с назатыльником.

Оружейники кольцом обступили Анта. Юноша занес меч и, чуть присев, косо опустил на голову куклы. Только свистнул воздух, только лязгнул металл – и половина круглой болванки шлепнулась на снег вместе с разрубленным шлемом.

Артай нагнулся и подобрал отсеченную часть. Срез был блестящим и гладким, словно меч прошел не сквозь литое железо в палец толщиной, а через пластину из воска.

- Славная рука, – одобрительно сказал Артай, и половинка шлема пошла по кругу.

- Не рука, а меч славный, – поправил Ант и вновь поднял меч.

На этот раз удар пришелся по латам, и они распахнулись на обе стороны, как створки раковины, обнажив деревянную грудь куклы. Теперь по рукам оружейников отправился меч. Мастера придирчиво водили заскорузлыми пальцами по голубому лезвию – и напрасно; на клинке не было ни одной зазубрины.

- Вот такие мечи мы будем ковать отныне, – сказал Анту Артай, и в голосе его прозвучала гордость. – Такие же мечи получат и хунну, но... – тут оружейник усмехнулся, – с небольшим изъяном: их клинки через полгода смогут рубить разве что трухлявые дрова...

Артай остановился, не договорив: со стороны санной дороги, которая вела в городище, послышались сердитые голоса.

- Кого–то задержали дозорные, – вслух подумал Артай.

И верно, через минуту из леса вышли двое лыжников, за ними ехал хуннуский всадник. Увидев Анта, он направил коня к нему, но Артай загородил дорогу:

-  А ну слезай! Ты, видно, забыл, что находишься в присутствии асо?

- Хунну привык говорить со всяким, стоя на шести ногах, – заносчиво ответил всадник. Язык динлинов он знал довольно хорошо.

- Сойди с коня ––тихо повторил Артай, – иначе ты не устоишь и на своих двоих.

- С дороги, подлый раб! – взревел всадник, и в воздухе свистнула плеть.

- Вот ты как!

Уклонившись от удара, Артай схватил коня за передние ноги, поднял на дыбы и с силой рванул в сторону. Конь рухнул в снег, придавив собой всадника. Тот истошно закричал. Свободная нога его судорожно дергалась в воздухе.

- Совсем как кузнечик – сказал кто–то, и все вокруг засмеялись.

- Помогите ему подняться, – приказал Ант, – да больше не трогайте. – И когда воина вызволили, спросил: – Зачем ты здесь и почему ведешь себя неуважительно?

– Сегодня же баш Ой-Барс узнает все, – вместо ответа пригрозил хунну, потирая ушибленную ногу.

- Зачем ты здесь?

- Меня прислал джуки–князь. Он просил немедленно приехать к нему в А–бу.

- Что-нибудь случилось?

- Да. Ваши поселяне прогнали отовсюду тархана, сборщика податей. – Последние слова хунну произнес по–тюркски, потом добавил, подумав: – Они еще поплатятся за это.

Глаза Анта потемнели от гнева, но он сдержался.

- Скажи Ли Лину, что я приеду завтра. А теперь уноси ноги. Быстро!

Хунну не заставил себя упрашивать, и скоро топот его коня затих в белом безмолвном лесу.

Глава 8

Оленья упряжка–шестерик бежала по накатанной дороге. Вокруг стояла такая тишина, что слышно было только, как дышат олени да изредка вздыхает снег, сползающий с еловых лап.

Вровень с санями над чеканными зубьями елей неустанно скользила луна. Ее морозный дымчатый свет струился над лесными полями, высекал бесчисленные разноцветные искры из придорожных сугробов й серебрил снеговую пыль, летевшую из-под копыт упряжки.