Синева

Я стряхнула оцепенение, вышла на палубу, подошла к мачте и по ступенькам вскарабкалась наверх, на две трети высоты мачты. Без труда отцепив фал от краспицы, я посмотрела вниз. Палуба внизу казалась маленькой, повсюду вода, горизонт, небо, а у меня, кроме этой яхты, ничего нет.

«Синева», «Синева» моя, подумала я, ты спасла меня, когда я была не в силах сама себя спасти, ты подхватила меня, когда я обессилела. Но потом я отбросила эти мысли и презрительно фыркнула: надо же, расчувствовалась, это всего лишь яхта – алюминий, пластмасса и стекловолокно, дерево и канаты, а я шкипер – это, между прочим, профессия, я бы ни за что не справилась, если бы не накопленный за целую жизнь опыт.

Я вернулась в салон. Беспорядок ужасный, шкафчики и ящики, которые я, как мне думалось, заперла, пооткрывались, ножи с вилками валялись на полу. Хорошо бы прибраться, вот только сперва надо местоположение определить. Электричества нет, похоже, щиток закоротило, следовало бы поискать неисправность, но неохота – терпеть не могу, когда меня током дергает, впрочем, не исключено, что щиток сам собой высохнет, будем надеяться, что так и случится, прежде такое бывало, надо лишь подождать, а там солнце и воздух возьмут свое и снова одержат победу над водой.

Карта, ручка, бумага и секстант – я отнесла все это в рубку и взглянула на часы. Ровно 13:06. Я сверилась с таблицами, посмотрела на солнце, определила долготу. Это я тоже умею, я молодец, подумала я, молодец. Ведь хвалить себя не возбраняется.

Однако дело это небыстрое, Господи, ну какая же кропотливая работа и как давно я уже не прибегала к этим древним методам, но в конце концов я определила широту и местоположение.

Я разглядывала крестик на морской карте. Вот тут яхта. И я.

Сейчас я поняла, куда ветер меня принес. Во время шторма он изменился, превратился в северный, помог мне, подтолкнул меня к югу, я уже на одной широте с Флеккефьордом. Спасибо, ветер, спасибо, море, спасибо, погода. Теперь можно вновь поднять парус, можно идти дальше, взять курс на Ла-Манш.

Давид

Лу жевала и проглатывала. Ничего прекраснее я в жизни не видал. Жевала она быстро, а глотала еще быстрее. Все никак не наедалась. Мы сидели в столовой. Она достаточно окрепла, чтобы я впервые за несколько дней привел ее сюда. Проснулась Лу ни свет ни заря от голода, и мы успели в столовую раньше всех остальных. Столы и скамейки вокруг стояли пустые, воздух еще не накалился.

– А еще есть? – спросила она, когда тарелка опустела.

Мой хлеб она тоже почти целиком съела.

– Пойду спрошу, – сказал я.

Хотя я и так знал, что больше мы ничего не получим. Рядом тут же оказался Франсис. Он, похоже, слышал наш разговор, потому что протянул Лу ломтик хлеба и уселся с нами.

– Спасибо, – поблагодарил я, потому что Лу набросилась на хлеб.

– Вставай и пошли, – сказал я, когда она наконец доела.

– Куда?

– В Красный Крест.

Она вытянула вперед ноги и, не глядя на меня, уставилась на них.

– Не хочу.

– Надо. Мы там уже четыре дня не были.

– Только в очереди зря стоять.

– Пускай со мной побудет, – предложил Франсис.

– Да, – обрадовалась Лу, – давай я с Франсисом побуду!

– Нет, – не согласился я, – пойдем со мной. Вдруг они уже здесь.

– Здесь их нет, – заупрямилась Лу, – ты же слышал, что тетя сказала. Когда мама приедет, нам скажут.

– Пошли, – повторил я.

– Нет. – Она выпрямилась и посмотрела на меня. Глаза у нее сверкали.

Она и правда выздоровела. На ее «нет» возразить мне было нечем.

Я пошел к выходу. Одновременно сердитый и радостный.

Я уже и забыл, каково это – быть одному. Просто идти куда-то в одиночку, не держа за руку Лу. Я сжал и разжал кулак.

Можно снова вздохнуть. Лу выздоровела. Я справился. Выходил ее, отогнал от нее эту напасть. Без Анны.

Без Анны. Сердце у меня застучало быстрее.

Сегодня, сегодня они наверняка узнали что-нибудь новое. Сегодня их нашли. Сегодня у Жанетты для меня радостная новость.

Но за столом в кабинете вместо Жанетты сидел мужчина, которого я прежде не видел.

На меня он даже не взглянул.

– Ничего нового, – буркнул он, уставившись в монитор.

– Вы ведь даже не знаете, кого я разыскиваю.

– У нас со вчерашнего дня никаких новостей. И новоприбывших тоже не поступало. Подождите пару дней.

– Но я уже много дней к вам не заходил. Где Жанетта, ваша коллега, которая тут прежде работала? Она мое дело знает.

– Она уехала, – ответил он, – ее заменили.

– Почему?

Не ответив, он достал из стоявшей под столом коробки галету.

– Простите, – он захрустел галетой, – иначе не выдержу. Нам тоже порции вдвое сократили.

Я вышел на улицу. У входа стояла переполненная урна. Из-за жары она источала зловоние. Я обернулся. Веревка на углу полотняной крыши развязалась, и полотнище перекосилось. Чуть поодаль на одном из бараков чернела сделанная кем-то надпись. Португальский? Испанский? Слов я не понимал, но буквы говорили сами за себя, острые, четкие, сердитые.