Сингулярность 2.0. Биотех

– Совершенство не такая уж ценная вещь, – собеседник покачал головой, и золотистые блики заметались по комнате. – Оно означает отсутствие движения; ни одно существо не может достичь идеала, пока относится к царству жизни, так же, как невозможно достичь скорости света. А то, к чему можно применить такое определение, – скорее мертвая материя, например, кристаллы. Вспомните, сколь прекрасны раковины и кости давно умерших существ, – кажется, он подсмеивался над нами.

– Даже такое совершенное существо, как ты, не сможет существовать в том аду, который настанет здесь, если не починить Щит.

– Я далеко не совершенен, хотя и в меньшей степени, чем остальные. И планирую достичь абсолюта после ухода из жизни.

– Но… эта… дяденька, как-то нехорошо решать за всех, – неожиданно сказал Грюй, – может, мы сами подумаем, что нам делать? А для этого нужен гребаный Щит.

– И потом, твоя судьба еще не завершена, пока не исполнено главное желание всех живых существ Сифены, – вступила в разговор Чуука.

Подумалось: «Да они говорят то, что хотел сказать я сам!»

– Что ж, я знал, что вы найдете нужные слова. – Золотая голова снова качнулась, пустив блики по стенам. – Дело есть дело и нельзя оставлять что-то незавершенное. Я должен вам помочь: таким уж создан.

Золотой человек сосредоточился и закрыл глаза. Мы ждали. Потом из могучих рук вырвался сноп золотистого света, пробивший дыру в потолке. Точнее, поток мельчайших духов, крошечных пылинок, собранных воедино. Совершенный что-то бормотал себе под нос.

Мы благоговейно ожидали итога. Казалось, время остановилось. Прошло, наверно, около часа. А может – сутки. Или – неделя.

День. Ночь. Свет – тьма.

Сон. Явь.

Мы старались не дышать. Словно во сне выходили из комнаты, где совершалось волшебство, что-то делали. Почти не общались – ждали.

Ждали.

Ждали.

Наконец, время пошло – мир наполнился звуками и цветом. Мы разом вздохнули.

Совершенный посмотрел на нас так, что мурашки пробежали по коже, и сказал неожиданно мягко:

– Ну вот, Щит исправлен. Точнее, я подключил резервный контур. На несколько тысяч лет хватит. А дальше сами.

– Спасибо! – от имени всех поблагодарил я. – А чем мы можем помочь тебе?

– Побудьте со мной, пока я буду умирать: это займет некоторое время: отключить совершенное тело непросто.

– Но… зачем?

– Всякое существование должно прекратиться. Я уже видел достаточно.

Он лег на бок и закрыл глаза:

– Спрашивайте, если что-то интересно.

Мы помолчали, потом Грюй решился:

– Чва-а, победят ли Ацкие Муфлоны в этом сезоне?

– Нет.

– Родится ли у меня великая дочь? – зашла с другой стороны Чуука.

– Нет.

– Почему исчезли гууны? – задал я давно волновавший меня вопрос.

– Я отключил тех, кого ты называешь гуунами, – бесстрастно отозвался золотой человек. – По их просьбе. Они не смогли достичь совершенства, перестали размножаться и жили только за счет поддержки машин. Создав меня, несовершенные создатели утратили смысл существования.

Он помолчал:

– Если хотите, могу отключить и вас.

– Нет! – в один голос вскрикнули мы.

– Так я и думал, – похоже, его ничем нельзя было пронять. – Вы все равно не проживете и тысячу лет и окончите свои дни в страданиях. Стоит ли цепляться за собственное существование?

– Стоит, – без тени колебания ответила Чуука.

Прошло еще какое-то время, мы задавали ничего не значащие вопросы и получали такие же ответы.

– Вот и все. Прощайте. – Золотой человек открыл глаза и слегка улыбнулся.

– Подожди! А как они звали тебя? – вдруг вспомнил я.

– Дар.

Потом свет в его глазах потух. Живая легенда стала мертвой. В комнате словно потемнело. Чуука вздохнула. Грюй осторожно подошел к умершему богу и отковырнул с кожи три золотистые чешуйки. Две вручил нам. Я рассматривал свою, когда трогварка удивленно вскрикнула: тело золотого человека начало таять, пока полностью не исчезло. Только чешуйки остались в наших руках – как память. Дар.

8

Мы выбрались наружу и молча шли, потрясенные происшедшим. Потом Грюй указал на небо: солнце шло на закат и стало заметно, что щербина на Щите пропала. Совершенный выполнил обещание – иначе и быть не могло. Экологические изменения зашли слишком далеко, чтобы сразу перемениться: пустыни продолжат доминировать, но Последнее море сохранится, и, наверняка, возродятся еще водоемы, вроде Узкого моря. Процентов двадцать поверхности Сифены покроет вода. Хороший шанс, чтобы начать все сначала, развиться. В любом случае, сифенцам нужно меняться, возвращаться к реальной жизни. Слишком долго люди жили расслабленно, наслаждаясь тем, что есть. На Острове еще встречаются молодые морвейны. Найдутся и те, кто готов действовать. Я словно уговаривал себя верить в лучшее.

Вообще, странно как-то выходит: одержана большая победа, а радости не ощущается – только большая усталость.