Сингулярность 2.0. Биотех

Неподалеку от корабля случилось ужасное: каждый шел, думая о своем, когда Чуука умудрилась свалиться в яму и напороться на острую арматуру. Трогварка умерла мгновенно. Это казалось невозможным, столь нелепой выглядела ее смерть. Клянусь, я использовал все доступное морвейнам искусство, но возможности организмов пещерников несопоставимы с нашими. Сразу вспомнились слова золотого человека о близком конце. И ответ Чууки. Механические псы выли над ямой, словно живые. Смерть – самая жестокая насмешница на свете. Чуука, Чуука! Неистовая наша подруга. Вернешься ли ты домой в виде эфирной тени? Или – канешь навечно? Неожиданно появилась ты на моем пути и так же ушла, нелепо и вдруг.

– Необходимо забрать тело госпожи, чтобы отвезти домой, – странным, металлическим голосом заговорил железный слуга.

В первый и последний раз. Какие возражения – поможем. Вот интересно: знал ли Дар о близкой кончине трогварки? Никто теперь не скажет.

Мы помогли отвезти тело Чууки к ближайшему выходу в подземные города. Где выгрузили снаряжение и големов. Доставшуюся ей чешуйку с тела золотого человека я положил на труп. Особенно торжественной встречи не наблюдалось, но это уже не мое дело. Неожиданно я понял, что однажды нас назовут хранителями, ведь мы трое – последние, кто видел живым золотого человека. Потом «Бесстрашный» повернул к северному берегу – высадить Грюя.

Мы сидели на маленьком островке и ждали отлива, чтобы гремлин мог перебраться к своим, не замочив лапок. Осень выдалась что надо: нам довелось видеть живую легенду и спасать мир. Теперь можно немного расслабиться. Гремлин пил свое кактусовое пиво, а я – молочный арак.

– Блестяка учил, что жить надо весело и легко, уметь радоваться любой какашке, вложенной в пирамиду судьбы. Все равно мир скоро накроется ржавым ведром, – он прихлебнул своего напитка, потом громко рыгнул.

– Ваши гнутые морочники живут наоборот: снаружи они вроде как дети, а внутри – старые пердуны.

– Угу, – трудно поверить в тотальную серьезность смешливых духов, ну да ладно.

– А теперь даже и не знаю, как жить дальше: оказывается ржавое ведро еще далеко. – Грюй достал из кармана золотую чешуйку и долго разглядывал.

– Наверно, теперь я стану жрецом.

– Даже так?

– Да!

Помолчали, осмысливая перспективу.

– Жаль твою подругу: прикольная была бабенка! – раздумчиво произнес гремлин. – Только злая и тощая. Гремляки любят веселых и толстых.

– Чва-а? – в тон собеседнику ответил я. – Чуука не моя женщина.

– Ну и ладно, – не стал спорить Грюй, – все равно жалко.

– Знаешь, не все кланы нападают на старокряков – морвейнов ваших то есть. Только самые дурные. Большинство занято своими делами. Нам и пустыни хватает.

Пауза. Глоток.

– Слышь, дяденька, – поколебавшись, сказал Грюй, – я тут слышал от парней, что вы вроде профукали старый Оронт?

Я кивнул.

– Так эта: ваших, кто там жил, не убили. Ну, кроме морочников. Они сейчас сидят в тюряге у Грого. Старый кабан хочет их обменять на празднике пива.

«Ого!»

Он еще помолчал:

– Ну и типа как их можно оттуда вытащить. Вот.

Мы обговорили условия и расстались. Кажется, еще не все потеряно в отношениях с соседями по планете. Возможно, в ком-то из них тоже спрятан свой золотой червячок?

9

Трогги об этом не знают, но гремлины наши дети. В прямом и переносном смысле. Когда-то у нас с женой тоже рос ребенок. Смешливый, остроухий мальчишка. Но однажды мальчик вырос. И ушел в гремлины. Мохнатые бестии являются не просто новой расой, а прямыми потомками морвейнов. Пустынь становилось все больше, и многие предпочли стать их обитателями. Изменение расы вошло в моду. Я не виню ушедших, но себя переделать не смогу.