Синяя булавка (СИ)

– А ты так ничего и не поняла. Ладно. Я детективам расскажу, – Клара, демонстративно повернувшись к тётке спиной, начала:

– У меня было очень счастливое детство. Любящие родители, любящая, как я тогда думала, тётка. Потом Ларри. И я думала, что счастливая семья у меня будет и потом – я хотела детей, я так мечтала, как буду многодетной матерью… Даже о замужестве так сильно не мечтала, как о материнстве. А потом… Вы понимаете. Подростковый возраст, гормоны. Я постоянно старалась быть женственной и привлекательной. Был у нас роман с соседским сыном, Льюисом, на год меня старше. Очень славный был мальчик, мы с детства дружили, ну а однажды… Сами знаете. Не думаю, что кто-то из нас всерьёз думал о последствиях. В итоге я забеременела.

Папа был больше в ужасе от самой безответственности, чем от последствий. Был очень сильный скандал с соседями… но, кстати, о моём положении он им не рассказал. Короче, Льюису досталось от своих, мне от моих, соседи быстро уехали. И этим бы дело кончилось, но мама сообщила ей, – Клара дрожащей рукой указала на скорчившуюся в кресле, еле дышавшую миссис Бленхэм. – Она приехала. И начала шипеть в уши папе с мамой – рожать вне брака есть зло, нужен аборт! И мне тоже шипела, разумеется.

А я… я так была счастлива, что у меня будет ребёночек! Нет, вы меня не принимайте за круглую дуру. Я понимала, что было бы на порядок лучше, если б я подождала до законного брака или хоть совершеннолетия. Но я готова была, чтобы малыш считал меня старшей сестрой, готова была взять на себя абсолютно все заботы о нём, готова была работать пойти и его обеспечивать… я так его полюбила за то краткое время, что он был у меня в животе… И папа с мамой, хоть и со скрипом, со скандалами, но уже было дали добро…

Но все мы были на таких нервах, что этой змее удалось привлечь на свою сторону их обоих. Я кричала, отбивалась… я не помню, каким образом они умудрились меня привезти в больницу. Доктор, кстати, тоже долго не соглашался – осмотрел меня, сделал анализы и что-то сказал, что, мол, риск будет повредить матку навсегда, что, однако, телосложение у меня хорошее и, в общем, лучше будет родить. Но и на него она надавила… Когда я окончательно пришла в себя и осознала, что происходит, всё было кончено. Моего ребёнка убили. Убили иглой…

Мне было четырнадцать лет. И с тех пор я жила только одной мыслью – о мести. Я хотела сначала просто убить всех виновных, но потом решила, что нет – надо убить детей, которыми они дорожат. Я вижу, вы в шоке. Но так и есть. Я пошла на педиатра не только потому, что любила детей вообще…

Маленького сына доктора я выследила, когда семья отдыхала на море. Был разгар сезона, людей на мелководье было – что в муравейнике. Схватить семилетнего мальчика и держать его под водой было даже слишком просто. Ровно никто ничего не заметил – все подумали, что просто классическая история с судорогой.

Дочь ассистировавшей доктору медсестры умерла на операционном столе. Я тогда сама ещё медсестрой была – случай был тяжёлый, надежд и так почти не было, понадобилось просто чуток замешкаться. Это притормозило мой карьерный рост, но умысла в этом, опять же, никто не усмотрел.

Их всех мне было жалко. Даже самих родителей. В конце концов, доктор пытался отказаться. А медсестра и вовсе, пока я росла, успела поменять свои взгляды и стать ярой противницей абортов. Главной моей целью была тётка. Если бы не она, мой ребёнок был бы жив. Папа с мамой, конечно, тоже были виноваты, не надо было её слушать, но им я не могла мстить хотя бы потому, что была единственной дочерью. А потом они умерли. Может, и к лучшему…

Сначала я планировала убить Ларри. Это было бы просто – мы же с ним дружили.

– А-а-а! – взвыла миссис Бленхэм, но Клара будто не обратила на неё внимания:

– Но, как и в случае с родителями, взяла верх человечность. Ларри, между прочим, тоже был посвящён в тайну – и он единственный до последнего заступался за меня. И вообще он был самим близким моим другом. В общем, я не нашла в себе сил. Так что Фауэрда я не спаивала и на встречку не выталкивала.

А я всё жила с этой змеюкой, изображая любовь и преданность, и пыталась понять, как ещё к ней подкопаться. Да, смерть Ларри стала для неё ударом, но Ларри успел пожить на свете, наделать всякого – часто разочаровывал мать… Так что это нельзя было считать местью.

И тут я вспомнила о его детях. И подговорила старуху взять их на воспитание. А Альму – согласиться. Остальное было делом техники. Но Дженни и Эгберта я правда полюбила… мне тяжело было их убивать.

По лицу Клары Бленхэм потекли слёзы:

– Где тут у вас наручники? Осталось последнее наказание. Я ведь тоже виновна – надо было тогда сбежать, не даваться… Так что никаких мне адвокатов и поблажек, пожалуйста, – и она протянула руки, напоследок обернувшись и плюнув в сторону миссис Бленхэм.

========== Эпилог ==========

«Аборты в Стоунчепле» надолго стали любимой темой газетчиков. Клару Бленхэм описывали по-всякому, в основном ударяясь в крайности – то взваливая всю вину на тётку, то называя мисс Бленхэм «Доктором-вурдалаком».