Синий билет

Я шла и все не могла отделаться от мысли: «А ведь с тобой ничего еще плохого не случилось!» Может, это все обман? Может быть, я избавилась от погони, спаслась от них? Может быть, они поняли, что есть вещи поважнее, которыми можно себя занять? На парковке у придорожного ресторана я нашла черствый хлеб в мусорном баке и подумала, что есть нечто притягательное даже в том, чтобы вот так довольствоваться объедками, под открытым небом, впиваясь в пищу пальцами и зубами.

Я легла спать, зажав в руке нож. И проснувшись, уже не была сонной, я была начеку. Я вспоминала.

Возможно, полоса везения сделала меня слишком самонадеянной. Я это поняла, когда как-то ночью, в кромешной тьме, вдруг очутилась около отеля. У меня жутко болела спина, и ноги сами привели меня по дорожке прямехонько к нему, и я даже не поняла, каким образом там оказалась. Вот это и плохо. Женщина за стойкой регистрации оценивающе оглядела меня, а я – ее с инстинктивным вызовом, обороняясь: дешевый красный костюм с рукавами-фонариками, желтоватые волосы, завитые, а после расчесанные. На шее зазывно поблескивал медальон на цепочке. Я вспотела под футболкой.

Не заглядывая внутрь своей обуви, я знала, что стерла ноги в кровь.

«Может быть, ты хочешь, чтобы тебя схватили», – сказала я себе, идя за ней вверх по лестнице. Может быть, доктор А был прав. Всегда, когда я думала о нем, меня пронзал смутный страх. Я все еще не привыкла жить без его указаний. Как же это удобно, когда тебе говорят, как нужно себя чувствовать. Когда тебе все растолковывают.

Кровать в номере была покрыта скользким и холодным бледно-зеленым атласным покрывалом. Когда я села на него, возникло ощущение, что я легла в воду. Я сдернула покрывало с кровати и, завернувшись в одеяло, принялась писать доктору А письмо на бланке отеля. Я писала: «В каком-то смысле я любила вас больше, чем кого бы то ни было…» Но вовремя спохватилась, порвала листок и спустила обрывки в унитаз, ужаснувшись тому, на что было способно мое сердце в его обманчивой порывистости. В мини-баре я нашла крошечные бутылочки виски. «Как лекарство», – пробормотала я, зубами отвинтила на одной бутылочке пробочку и выплюнула ее на пол. Жидкость обожгла мне рот. На прикроватном столике стоял телефонный аппарат. Я сняла трубку и набрала номер Р.

– Алло! – сказала я и нерешительно подергала спиралевидный провод, по которому в его ухо летели мои слова. Мое дыхание, ударяясь о трубку, теплой волной обдавало лицо.

– Кто это? – спросил он.

– А кого бы ты хотел услышать?

До меня донесся отдаленный женский голос.

– Кто звонит? – спросила она.

– Я не пойму, чего ты хочешь, – сказал он.

– Я хочу, чтобы ты положил трубку рядом с телефоном и занялся своими обычными делами. А я послушаю, чем ты занят. Ты можешь это сделать для меня?

Да, с ним точно была женщина.

– Р, кто это? – спросила она.

– Кто там с тобой? – спросила я.

Он тяжело задышал.

– У нее приятный голос. Готова поспорить: она – белобилетница. – И я слегка стукнула кулаком о стену, подумав об этом и поняв, что не ошиблась, что после отношений со мной он бросился в объятия покладистой сердобольной тетки.

– Я не хочу это с тобой обсуждать, – сказал он. – Что это у тебя за стук?

– Ничего, – ответила я, изучая костяшки своих пальцев, которые даже не были поцарапаны.

– Послушай, – сказал он, – я не пойму, чего ты от меня хочешь. Я не пойму, что ты хочешь от меня услышать.

– Хочу услышать, что ты любишь меня, – ответила я. – Хочу, чтобы ты приехал и спас меня, и создал бы со мной и с ребенком семью за границей. Я думаю, это возможно, но тогда ты должен приехать немедленно.

Он тихо присвистнул сквозь зубы, то ли от злости, то ли от отчаяния, трудно было сказать, в этом неудобство телефонных бесед. Но во всяком случае, любая его реакция грела мне душу. «Телефонный хулиган», – объяснил он женщине, стоящей рядом с ним. И повесил трубку. Я перезвонила, но он не ответил.

Потом, естественно, я позвонила доктору А. Было уже довольно поздно, и я набрала его личный номер, на который могла звонить только в экстренных случаях. Он не спросил, где я и как себя чувствую.

– Калла, – произнес он недовольно, – поздновато для звонка.

– Мне нужно, чтобы вы сказали мне что-нибудь, что-нибудь основательное.

– У тебя неприятности?

– Не знаю… может быть. Может быть, скоро возникнут.

– Такое впечатление, будто ты пытаешься мной манипулировать. Тебе так не кажется?

– Терпеть не могу этого слова!

– Только когда оно относится к тебе. Боюсь, я не смогу тебе сейчас помочь. Возможно, я вообще не смогу тебе ничем помочь. Спокойной ночи, Калла.

Дохлый номер. Я обрадовалась, что так и не написала ему письмо.

Мои пальцы стали наугад нажимать кнопки на телефонном аппарате. Трубку сняла какая-то женщина. Я услышала, что она курит.

– Алло? – произнесла она. – Алло? Алло?

– Дома есть кто-нибудь? – спросила я. Мне просто хотелось с кем-то поговорить.

– Кто вам нужен? – спросила женщина.

– Кто угодно. Все! – ответила я. – Вам одиноко?

Она расхохоталась и бросила трубку.