Синий камень

Николка глубоко вдохнул грузный воздух. Мальчик ощутил всё величие стихии, выражающееся в одном лишь запахе: остром и холодном; одновременно напоминающем запах моря, и полностью разнящимся с ним. «Быть может, так пахнет вечность» – сказал бы поэт, вдохнувший аромат весеннего Енисея. Николка же без размышлений схватил плоский камушек и ловко швырнул его по водной глади так, что тот отскочил пять раз.

Енисей, напитавшийся горными стоками, был полноводен. Весной снежные шапки гор тают, возбуждая в нём могучие волны и большую воду. Глубина становится мутной, а берег размывает.

– Ну, что? Давайте проверим, кто больше блинчиков пустит, – заблажил Николка.

И началось соревнование. Каждый бегал по берегу в поисках более плоского камня, а после все по очереди, кряхтя и извиваясь, старались как можно ловчее кинуть камень о воду. Продолжалось это долго и на той стороне реки сосны уже начинали покрываться изумрудными отблесками, освещаемые тонким вечерним светом.

Но вновь стало скучно. В безделье человек редко помнит себя и после соревнований, когда ребята опомнились, они разбрелись по сторонам. Хотели уже возвращаться домой, но отчего-то пошли вдоль берега и на глаза им попалась пустая лодка, привязанная верёвкой. Как-то неожиданно и почти бессознательно, подтрунивая друг над другом, дети пробрались к небольшому судёнышку. Словно так и надо, пошли по воде и попрыгали внутрь. Никто не побоялся, не оступился и сердце не ёкнуло.

Дети способны проявлять фантастическую смелость, не давая себе в ней никакого отчёта. Правда, часто она смешивается с безрассудством, но тем не менее, это не повод ей не восхититься. Ведь взрослый десять раз подумает, двадцать представит и при том не единожды не сделает. В то время как ребёнок ничуть не менее гибок и проницателен, но лишен неуверенности, ложных сомнений, кои есть корень многих зол. Не обращайте внимания на это отступление, дорогой читатель. Позвольте автору несколько размять окостеневшее перо, порассуждав о неизведанном предмете. Пусть детская смелость и сильна, но она направляется на бытовые нужды, к примеру, прыжки по горам или развалинам, походы в лес да и невесть какие ещё запрещённые родителями занятия. Вот если бы направить такого рода силу в русло человеческой добродетели… для того чтобы отмести все ненужные или несоблюдаемые обеты, тогда в мире стало бы намного меньше ханжества; или в русло поиска истины – ту сферу, коя более всего полна предрассудков и заблуждений. Словом, детское бесстрашие, продемонстрированное пятью героями нашими, прыгнувшими в лодку, есть одна из важнейших сил, двигающих мир. Посему, читатель, в своём предчувствии не кляни безрассудство юнцов.

Едва уловимые волны покачивали лодку и бежали вперёд, извиваясь тёмно-синей чешуёй. Тамарка и Нинка рассматривали какие-то щепки, гипнотически скользившие по воде. Сашка тем временем хвастался как прошлым летом поймал щуку длиной с пол метра, а Федька недобро ухмылялся рассказу. Николка, развалившись в носовой части судна, шлёпал ладонью по воде и представлял полуметровую щуку.

– А тебе не жалко было? – как-то вдруг спросил Николка.

– Кого? – не понимая отозвался Сашка, желающий непременно ещё похвастаться.

– Рыбу, – отвечал Николка, не раздумывая.

– Она же вот такущая, полуметровая. Чего её жалеть? Её в бочке солить надо или уху варить, или жарить… – тут у маленького Федьки от аппетитного рассказа заурчал живот, и Сашка от этого засмеялся.

– А всё же… – посмотрел Николка пристально – Ведь у неё, наверное, семья была: дети, родители.

– Она же рыба.

– И пусть, что рыба. Почему мы золотую рыбку любим и жалеем, а щуку едим?

Федька прищурил маленькие глазки, сморщил лоб и с заумным видом провозгласил: – Потому, что золотая рыбка маленькая и ухи из неё не выйдет.

Все рассмеялись.

– Потому, что мы должны что-нибудь любить, – отозвалась Тамара, не отрывая взгляд от воды, – У нас такая потребность. Если бы её не было, то люди не умели бы ни мечтать, ни доверять, ни плакать. Если бы её не было, мы бы ели всех рыб, всех животных – и собак, и кошек. Однако кого-то человек всё же не ест, потому что ему нужны друзья и любовь.

– То есть человек не хочет быть один? – задумываясь, переспросила Нина.

– Да, наверное, так.

Сашка хотел было продолжить хвастаться, но отчего-то не стал, добавив только: – Может, не хочет, а может, боится.

И дети одновременно вспомнили миг жизни, какой был у каждого, когда маленький оставался в доме один; и тот неизъяснимый страх, давящую тишину, чувство, будто некто смотрит на тебя из-за угла; и шепот собственных неясных мыслей.

Нинка игралась рукой с опилками в воде. – Волны похожи на грусть, а солнце, на счастье. И всё в мире будто уже у нас внутри, и мы его точно ловим, как эти щепки. – напевала она едва слышно.