Синий шепот. Книга 1

Когда силы Цзи Юньхэ были на исходе, кто‐то внезапно подхватил ее под руки. Неизвестный разжал девушке губы и вложил в рот крошечную пилюлю. Цзи Юньхэ ощутила знакомый вкус. Стоило пилюле коснуться ее языка, как сознание, ускользавшее в небытие под воздействием неслыханной боли, вернулось ярким всполохом. Противоядие!

Жажда жизни зажглась с новой силой. С неимоверным усилием Цзи Юньхэ проглотила лекарство. Она почувствовала, как пилюля скатилась по горлу прямиком в желудок, неся долгожданное облегчение. Острая боль притупилась, ослабла и наконец отступила. Но в этот раз ощущения от приема пилюли были иные.

Попав в желудок и рассеяв боль, пилюля разлилась по телу волнами тепла, проникшими в каждую косточку, чтобы затем собраться внизу живота и застыть слой за слоем, обратившись в твердый комочек. Когда боль ушла, чувство тепла тоже бесследно исчезло.

К Цзи Юньхэ вернулось сознание. Она подняла голову и осмотрелась. Когда она явилась во дворец, уже стемнело, а теперь сквозь оклеенное бумагой окно просачивался еле заметный свет. Выходит, прошла целая ночь.

Девушка была вся мокрая, словно ее только что выловили из воды: тело насквозь пропитал пот. Даже с волос капала влага. Справившись с легким головокружением, Цзи Юньхэ рассмотрела место, в котором оказалась.

Она больше не лежала на полу: кто‐то перенес ее на кровать – кровать Линь Цанланя. Линь Хаоцин сидел подле нее, не отрывая застывшего взгляда от названой сестры. Они оба были густо измазаны засохшей кровью, и синеющий труп правителя по-прежнему находился в комнате.

Со двора доносилось предрассветное пение птиц. Спокойствие сцены поражало воображение. Осипший голос Цзи Юньхэ нарушил странный покой раннего утра, скрытого за пеленой тумана.

– Эта жизнь похожа на театральную пьесу. Ты согласен, молодой господин? – Она запнулась. – Ах! Теперь же ты просто правитель.

Линь Хаоцин помолчал, а затем, не желая развивать начатую сестрой тему, спросил, глядя ей в глаза:

– Яд, который пожирает твое тело, действительно страшен. Как ты терпела все эти годы?

Неужели Линь Хаоцин ночью присматривал за ней во время приступа?

– Поэтому я была послушной девочкой, – произнесла она и, скользнув взглядом по трупу Линь Цанланя, поинтересовалась: – Где ты достал противоядие? Сколько пилюль удалось найти?

– Только одну.

Цзи Юньхэ оценивающе прищурилась, обдумывая слова Линь Хаоцина. Они знали друг друга много лет. Линь Хаоцин прекрасно понимал, что означает взгляд Цзи Юньхэ и что за мысли роятся в ее голове, поэтому ответил прямо:

– Прошлой ночью, когда ты пришла и стояла за занавеской, Цин Шу метнула в мой меч камешек. Ты, наверное, помнишь.

Цзи Юньхэ кивнула:

– Боль не лишила меня памяти.

– Это была пилюля, которую я тебе дал. Когда я вчера пришел к отцу, Цин Шу собиралась уходить. Думаю, она шла к тебе с порцией противоядия. Но я ее задержал…

Звучало правдоподобно. Цзи Юньхэ решила поверить Линь Хаоцину. Со вздохом она спросила:

– Можно достать еще?

– Я проследил, чтобы ты смогла проглотить пилюлю, и обыскал всю комнату. Здесь нет ни скрытых отсеков, ни тайных комнат. Я ничего не нашел.

Значит, через месяц Цзи Юньхэ предстоит пережить все заново: нестерпимую боль и неминуемую смерть. Девушка обреченно притихла.

– Цзи Юньхэ! – Линь Хаоцин внезапно назвал ее полным именем.

Она обернулась. В детстве старший брат ласково звал ее Юньхэ. Когда они выросли, Линь Хаоцин стал использовать формальное обращение «верховный страж». Иногда он с издевкой подзывал ее по имени. Вот только сейчас сдержанное упоминание не только имени, но и фамилии прозвучало нежно и тепло, как в далекие детские годы.

– Спасибо, что спасла меня. Ты рисковала жизнью.

Цзи Юньхэ удивленно приподняла брови. Справившись с изумлением, она уточнила:

– Меня не за что благодарить. Если бы ты не свалил меня на пол, пнув под колено, я бы не смогла убить Цин Шу.

После короткого молчания Линь Хаоцин спросил:

– Если бы я случайно не нашел пилюлю, что бы ты делала?

– А что бы я могла сделать? – Цзи Юньхэ насмешливо улыбнулась. – Покорилась бы судьбе.

Линь Хаоцин встал на ноги:

– Тогда, у змеиного логова на цветочной поляне, я пообещал, что, если мы убьем Линь Цанланя, то дарую тебе свободу. Я верен своему слову. Когда взойду на трон, долина перестанет быть твоей тюрьмой. Я не могу изготовить противоядие, но перерою все вокруг. Если Линь Цанлань где‐то спрятал пилюли, я их отыщу.

Цзи Юньхэ подняла голову. Поразительно, но после смерти правителя Цзи Юньхэ почудилось, что перед ней – прежний Линь Хаоцин…

– Если получится отыскать противоядие, я, конечно, обрадуюсь. Если нет – смирюсь с этим. За те годы, что я прожила в долине, я поняла, что могу сражаться с тобой и Линь Цанланем, но не могу в одиночку противостоять судьбе. Если такова воля Небес, мне остается только смириться. Правда, есть еще кое-что…

Цзи Юньхэ посмотрела Линь Хаоцину прямо в глаза:

– У меня есть еще одно требование.

– Говори.

– Я хочу уехать из долины и забрать с собой тритона, которого вы держите в плену.