Синий шепот. Книга 2

Чан И вручил ему приглашение. В отличие от других, Линь Хаоцин с первого взгляда понял, что находится внутри красного конверта. Он помолчал, а затем уголки его губ приподнялись в ироничной улыбке.

– Пожалуй, шесть лет назад мне бы даже во сне не приснилось, что найдется смельчак, готовый жениться на Цзи Юньхэ. И уж тем более я бы не поверил, что она пригласит меня на свадьбу.

– Вы часть ее жизни. В прошлом вы провели с ней немало времени, – заметил Чан И.

Линь Хаоцин стер улыбку с лица. Он погрузился в воспоминания, и его взгляд затуманился, словно картины далекого прошлого заслонили собой настоящее.

– Да, мы многое пережили…

Цзи Юньхэ провела в долине Покорителей Демонов большую часть жизни – рука об руку с названым братом…

– Я непременно приду, – пообещал Линь Хаоцин, принимая приглашение из рук тритона.

– Премного благодарен.

Чан И развернулся, чтобы уйти, но Линь Хаоцин окликнул его:

– Вы страдаете от истощения, после того как излишне много обращались к магии, и прогноз не внушает оптимизма. При этом над севером нависла угроза, и все же вы с Юньхэ решили сыграть свадьбу…

Правитель долины помолчал и продолжил:

– Простите, если моя прямота испортит вам настроение, но, если вы встретите свой конец, кто станет вашим преемником? Ведь в нынешнем положении север не может оставаться без владыки ни единого дня.

– Кунмин лучше всех подходит на роль преемника.

Откровенность Линь Хаоцина ничуть не раздосадовала тритона. Он добавил:

– Также надеюсь, что вы согласитесь остаться на севере. Я прочел немало книг с описанием мира людей и после свадьбы готовлюсь выбрать семерых кандидатов, чтобы создать кабинет министров. Сообща вы определите будущее севера.

Видя, что Чан И прекрасно все понимает, Линь Хаоцин больше не задавал вопросов и лишь вздохнул, провожая глазами тритона:

– Мне жаль, что человеческий мир так жестоко обошелся с вами.

Гость не замедлил шага. Вскоре его поступь стихла, а Линь Хаоцин так и не понял, слышал тритон его слова или нет.

Когда Чан И вернулся во дворец, Цзи Юньхэ при свече шила одежду. Когда заскрипела дверь, девушка вскинула голову и нечаянно проткнула иглой указательный палец. Она тихонько охнула, но в следующее мгновение кто-то взял ее за руку. Это Чан И опустился перед ней на колено, заметил кровь и почти бессознательно засунул уколотый палец себе в рот.

Цзи Юньхэ молча глядела на него. Спустя время он вынул изо рта ее палец, убедился, что ранка не кровоточит, отошел и сел в сторонке. Посмотрев на груду ткани, которая высилась перед невестой, тритон насупился.

– Я помогу, – заявил он и придвинул к себе часть рукоделия.

Девушка с улыбкой забрала у тритона шитье:

– В долине Покорителей Демонов мне изредка доводилось шить. А ты в море часто брался за иглу?

– Подводный народ не носит одежды. Иглы нам ни к чему, – ответил Чан И.

– Вот и не о чем спорить.

Цзи Юньхэ сделала шов и потянула за нить, продолжая хлопотать над выкройкой.

– Ты разнес приглашения, поэтому предоставь шитье мне. Я хотела подумать с тобой над платьем и внезапно сообразила, что придумывать нечего. Все равно получится сшить только что-то совсем незатейливое. Ты, главное, не придирайся потом. Мы сыграем свадьбу в простых и скромных одеждах.

– Хорошо.

Тритон и не думал попрекать ее. В конце концов, подводные жители даже во время самых пышных свадебных церемоний обходятся без подвенечных нарядов. Сидя в сторонке, Чан И молча наблюдал за тем, как порхает игла в руках Цзи Юньхэ.

– Ты раздал все приглашения? – поинтересовалась она между делом.

– Да, все обещали прийти.

– Правда, что на севере недавно ввели сухой закон?

– На изготовление вина уходит зерно, которым можно многих прокормить. Из-за напряженных обстоятельств мы ввели запрет на производство и продажу вина.

– Тогда давай обойдемся чаем, – предложила Цзи Юньхэ. – Он ведь еще остался?

– Запасы чая еще есть.

Им редко доводилось обсуждать подобные вещи: еду, одежду, быт. Но эти немногословные беседы о хозяйственных мелочах дарили ощущение, будто они вели мирную и спокойную жизнь.

Чан И зажмурился. Рядом с Цзи Юньхэ он чувствовал уют и безмятежность, совсем как в далеком прошлом, когда отдыхал внутри гигантской раковины, скрытой в морской глубине, где нет ни волн, ни штормов. С тех пор как его вытащили на берег, Чан И ни разу ничего подобного не ощущал.

В мягком сиянии свечи лицо Цзи Юньхэ выглядело нежным и кротким. Девушка говорила о всяких пустяках, в уголках ее губ притаилась улыбка. Тритон догадывался, что Цзи Юньхэ, должно быть, чувствует то же самое, что и он. Какое-то время Чан И наблюдал за движением ее губ и вслушивался в слова. Внезапно его сердце дрогнуло. Он подошел, нагнулся и поцеловал девушку в губы.

Цзи Юньхэ вздрогнула, игла в ее руке взметнулась и уколола Чан И в подбородок. Она хотела посторониться, чтобы осмотреть ранку, однако тритона не волновали мелкие царапины. Одной рукой он сжал ладонь Цзи Юньхэ, а другой придержал ее голову, глубже впиваясь в мягкие губы. Сначала Цзи Юньхэ попыталась вырваться, но вскоре перестала сопротивляться и ответила на поцелуй.