Сёстры меча и песни

– Кажется, я уже встречал твою сестру, – продолжил он. – По дороге сюда. Делил огонь с ней и твоими родителями. Она немного ниже тебя ростом, но более фигуристая. Длинные каштановые волосы, которые ей следовало бы почаще расчесывать, большие словно у лани глаза, россыпь веснушек на щеках… Она могла бы стать первой красавицей, если бы выросла в высшем обществе.

– Тебе повезло, что я прикована, – прорычала Хальцион. Ее голос звучал ровно, в то время как кровь бешено стучала в висках. – Иначе я бы убила тебя.

Маг рассмеялся.

– Ты могла бы попробовать, Хальцион. Если честно, я с удовольствием бы на это посмотрел. Ты меня ничуть не пугаешь, хотя когда-то и считалась любимицей лорда Стратона. Ходили даже слухи, что он собирается повысить тебя до звания капитана в своем легионе. Конечно, это было прежде, чем ты убила его сына.

Хальцион изо всех сил пыталась сдерживать свою ярость. Но она не могла не представлять картину: Эвадна и ее родители, направляющиеся в Абакус, натыкаются на этого источающего обман и злобу мага. Причинил ли он им вред? Сказал ли что-то Эвадне, сделал ли с ней что-то?

– Не волнуйся, Хальцион. Мне бы и в голову не пришло нанести вред твоей сестричке или, если уж на то пошло, твоим деревенским родителям. По правде говоря, они могли ощутить голод или жажду, но подобные испытания лишь закаляют характер. Ты должна это знать.

– Что ты здесь делаешь, маг? – процедила она, чтобы он перестал говорить о семье, потому что девушка начинала терять самообладание. – Вам подобным запрещено здесь находиться.

– Ты будешь обращаться ко мне господин, потому что им я для тебя здесь являюсь. Ты поняла, заключенная номер 8651?

Заключенная номер 8651. Теперь рассмеялась уже Хальцион. Смеялась до тех пор, пока он, разозлившись на нее, не стукнул кулаком по столу.

– Ты поняла меня, 8651?

Она успокоилась. Но ничем не выказала своего согласия и не собиралась делать этого, пока не услышала, как он произносит заклинание, и не почувствовала, как магия заполняет комнату. Пламя масляной лампы превратилось в существо, сотканное из жара и ненависти. Раскрыв свою голодную пасть, оно направилось прямо к ней, – обжигающе горячее существо. Химера была в одном мгновении от того, чтобы схватить ее за лодыжку, расплавить своим светом ее кожу, когда девушка выговорила:

– Да, я поняла, господин.

Маг успокоился. Его огненная химера исчезла, превратившись в сиротливое пламя, мерцающее в лампе.

Хальцион тоже казалась спокойной, но под кожей бушевала паника. Маг каким-то образом проник в это предназначенное для простолюдинов место, да еще и в качестве надзирателя. Он был силен, не испытывал, казалось, угрызений совести, используя свою магию для насилия.

Это должно было стать для нее очень плохим предзнаменованием.

Впервые с тех пор как объявили ее приговор, Хальцион подумала о том, что может не пережить каменоломню.

– Чего ты от меня хочешь? – прошептала она.

Он постучал пальцами по столу. Вернулись стражники и принялись отцеплять ее цепи с пола.

Маг медлил с ответом, поджидал, пока она не окажется на пороге, прежде чем ее отведут в камеру.

– Полагаю, мы скоро это выясним, не так ли, 8651?

14. Эвадна

– Итак. Сегодня ты моешь полы. Чтобы ни пятнышка грязи на них не было, – сообщила Тула следующим утром и вручила Эвадне ведро, щелок и щетинистую щетку.

Эвадна принялась за поручение и, не говоря ни слова, отправилась набирать воду из колодца для слуг. Она приступила с южной части виллы, медленно продвигаясь по мраморному полу, тщательно вычищая каждый уголок. Хоть Тула и надеялась, что подобная работа напугает ее, все оказалось не так. Занятие предоставило ей время подумать об услышанном прошлой ночью – о том, что Деймону нужен писец. Заодно она изучала планировку виллы, особенно уделив внимание месту, где располагался запертый кабинет Стратона.

Но вскоре ее руки покраснели от щелока, кожа зудела и горела, и Эвадна остановилась отдохнуть, сев прямо посреди пустой столовой. Девушка, застонав, подтянула правую лодыжку ближе, чтобы размять. Именно тогда, в нескольких шагах от себя, она заметила наблюдающую за ней собаку, которая разлеглась на полу в ореоле солнечного света.

Эвадна замерла.

Пес моргнул и дернул головой, как будто почуял ее страх. Его шерсть была длинной, медно-коричневой, с несколькими белыми вкраплениями на груди и лапах. В его глазах не было ни намека на злой блеск, как у той собаки пастуха, но Эвадна все равно напугалась.

Не сводя глаз с собаки и волоча за собой ведро, она поползла назад.

– Боги, девочка, что ты делаешь?

Эвадна обернулась и увидела Тулу, замершую с уставленным серебряными тарелками подносом в руках.

– Т-там собака.

Тула нахмурилась, взглянув на пса, что нежился на солнечных лучах.

– Аркалос стар и нежен. Не нужно его бояться. – Эвадна не сдвинулась с места, и Тула тяжело вздохнула. – Продолжай, деточка. Закончи с полом.

Тула удалилась, а Эвадна продолжила работу, омывая пол своими беззвучными слезами. Аркалос не пошевелился, но вытянул голову, как будто хотел уткнуться в девушку носом.