Сиреневый черный. Тетралогия.

— Нет, я рассказываю тебе свою историю, — едва заметно мотнул головой мертвец. — Принц эльфов побывал у стен тайного града задолго до меня. Мне не посчастливилось пройти по садам и половины его пути. Дорога туда опасная. Лишь легендарный Ардан преодолел ее и сумеет преодолеть снова.

— Ты помнишь путь? — глаза Ану азартно блеснули.

— Нет. Запомнить его невозможно — слишком велика колдовская защита.

— Ясно, — Ану выдохнул разочарованно. — Значит, до врат ты не дошел и поход твой оказался напрасным?

— Да, — сдержанно кивнул мертвец. — Так и есть. Когда я потерял всех своих людей там, в садах, я понял, что одному мне до врат не дойти. Я был изранен и полумертв и лишь благодаря Цветку Забвения сумел выжить и вернуться.

— Постой-ка! Ты использовал Цветок Забвения, значит…

— Что ты знаешь о Цветке Забвения, некромант? — глаза мертвеца недобро сверкнули.

— Говорят, он делает твое тело бессмертным, убивая душу.

— Почти так, — уже более умиротворенно кивнул Широ. — Если использовать его в правильной пропорции, можно сохранить часть души и живое тело — но это удалось лишь Ардану, а вернее серому травнику, изготовившему для него эликсир. Побочный эффект таков, что раз за разом бессмертный эльф должен проваливаться в небытие, забывая, кто он такой, а потом пробуждаться и вспоминать себя снова. Почти то же самое произошло со мной, за тем лишь исключением, что я стал нежитью, а не бессмертным живым. Не простой нежитью — почти неотличимой от живого. Я был свободным, «самоходом». Меня часто путали с живым, а иногда я даже «умирал», засыпал будто, а потом пробуждался вновь. Одно было плохо — я все сильнее и сильнее забывал кто я, кем был изначально…

— Кем же ты был в прошлой жизни? Королем? Полководцем? — не дал ему закончить Ану.

— Когда разбойником, когда воином. Всегда и во всех мирах.

— Странно это все, слишком странно, — Ану позволил себе отвернуться от бледного лица неживого собеседника и взглянуть за окно, туда, где остатки призрачно-белых молний рвали в бессильной ярости светлеющие уже небеса.

Молнии угасали, отчаянно и горестно, словно поверженный хищник, рычали у горизонта последние раскаты утихающей грозы.

— Последняя битва грядет, — нарушил молчание Широ. — Битва за жизнь, за все земное существование. Враг силен, и если он победит, канут в небытие все земли и рухнут все города, и не будет больше ничего…

Ану не ответил, молча выслушал, а потом оглядел. Белый зомби стоял перед ним, нереальный, жуткий, словно призрак из ночного кошмара, и не было сил вырваться из него. «Потеряв контроль однажды, ты начнешь сходить с ума и уже не сможешь остановиться» — так говорил ему когда-то Кагира, предупреждая об опасностях власти над сильной нежитью. Наверное, теперь настал момент проверить на себе истину этих слов.

— Наверное, я сошел с ума, — Ану медленно развернулся и, не обращая внимания на Широ, подошел к столу, порывшись там, он достал из ящика трубку и, забив ее табаком, закурил. — Может, исчезнешь, а, Широ? — поинтересовался, оборачиваясь к мертвецу с безумной, какой-то разочарованной усмешкой. — Это ведь неправда все…

— Не веришь происходящему? — альбинос понимающе склонил голову, а потом вдруг приблизился резко, сократив расстояние в один незаметный миг — так быстро, что Ану не успел даже подумать о магической защите, не то чтобы сделать спасительный пасс. — Тогда смотри! Смотри, пока сможешь!

Мертвец не атаковал — уперся своей ледяной головой в лоб Ану, позволяя заглянуть в собственную память, остатки которой еще теплились за нетленными костями крепкого черепа. Некромант понял и принял этот жест. Только так, заглянув в чертоги чужой памяти можно понять, истину ли говорит ее обладатель — сейчас это необходимо, иного выбора нет.

Сосредоточившись, Ану принялся пласт за пластом освобождать мертвого слугу от собственных чар. Один за одним он снимал с него силовые слои, так необходимые для подчинения и контроля, и теперь его терзало любопытство, та самая жажда познания, о которой несколько минут назад говорил ему Широ. Жажда познания, что сильнее жажды денег и власти — не только их, похоже даже жажда жизни и безопасности уступила ей. В тот миг Ану хотелось лишь одного — заглянуть в эту жуткую, мертвую голову, узнать, что находится там, в глубине темных глазниц, за алыми глазами, под густой копной неестественных белых волос.