Сиреневый эндшпиль

— Это решать тебе, — ответил отец. — Мы поговорим, и ты примешь решение.

— Так давай поговорим.

Темная устроилась поудобнее.

— Не-ет, так не пойдет. Я тебя так долго искал, а ты отказываешь папочке в родственных объятиях.

— Руки папочки испачканы в крови мамочки, — напомнила Джетта. — И учитывая количество крови на стенах, не только руки.

— Вот видишь, — отчего-то обрадовался маг. — У тебя был повод убедиться в серьезности моих намерений. Обещаю, клянусь, чем хочешь: я тебя пальцем не трону. И приятеля твоего отпущу на свободу, если пожелаешь. Но только после того, как мы поговорим. Хочешь, я сам к тебе перенесусь.

Эта угроза была посерьезней первой. Воровка глянула в небо, где на фоне облаков темнел силуэт летящего дракона. Дамиан и Ансельмо будут в безопасности.

— Но у меня тут условия лучше. Тепло, сухо, сытно… — продолжал уговаривать маг, и Джетта поняла, что про Светлых Чиро сумел умолчать.

— Хорошо, — согласилась она, выдержав паузу. — Если ты обещаешь.

Воровка она или кто? Откуда она только не сбегала. Авось, и тут выкрутится.

— Клянусь! — отец ритуально поднял руку. — Я оставлю тебе ориентир. Держись его.

— Сейчас… — она мысленно замялась, будто застеснялась, — костер залью…

Собеседник понимающе усмехнулся. Джетта поставила ментальную защиту, быстро подсунула под бок Паладину Плеть и карту, открыла телепорт и потянула тоненькую ниточку направления.

И в следующий момент оказалась в светлой, просторной комнате. Это был деревенский рубленный дом, но большой. Возможно, постоялый двор или просто жилище зажиточного крестьянина. От стены справа шло тепло — наверное, там топилась печь. Отец, одетый в дорогую одежду черного цвета, сидел за столом. Столешница ломилась от яств.

— Присаживайся, — маг указал на стул рядом, но Джетта предпочла устроиться от него подальше, на противоположной стороне. — Угощайся.

— Спасибо, я сыта, — «по горло» добавила Темная про себя. — О чем ты хотел поговорить?

— О многом. Теперь даже не знаю с чего начать… Начну с того, что я рад тебя видеть.

— Жаль, не могу ответить тебе взаимностью.

— Это тебе мамаша про меня гадостей наговорила? — маг глянул из-под бровей.

— Нет, — честно ответила Джетта.

— Тогда что же она обо мне рассказывала?

— Ничего.

— И ты не спрашивала, кто твой отец?

— Нет.

До девушки стало доходить, что с настоятельницей магу пообщаться не удалось. Припомнился ей и рассказ Сельмо, в котором фигурировал яд.

— Так она тебе живой не далась, — поделилась Джетта своими догадками с отцом. — Ты поэтому так разозлился?

— Это двадцать четыре года назад я разозлился. Когда она лишила меня единственного наследника, — спокойно ответил маг. — С тех пор я абсолютно спокоен.

— Страшно представить, на что ты способен в гневе, — заметила Темная, покачивая головой.

Она уже жалела, что в отличие от матери, не имеет в заначке яд. Вот Сельмо, наверное, имеет. Наверняка в каком-нибудь из перстней или в потайном отделении кинжала у него припасена для врага смертельная доза. Нужно было сильнее ругаться, авось подсыпал бы. И не болела бы сейчас у Джетточки голова, как выкрутиться из этой печальной ситуации.

— Тогда просто не доводи меня до этого состояния, — непринужденно предложил отец.

Несмотря на свои злодеяния, которых, полагала Джетта, было немало, папаша имел легкий нрав. И внешность красавчика. Он должен быть обвешан женщинами, как осенняя лоза виноградом.

— Неужели у тебя не было других детей? — удивилась Темная, припомнив рассказы о том, что у сильных магов редко рождаются дети.

Вот ведь проклятый дар! Когда-то она мечтала о малышах с льняными кудрями Сельмо. Не всем мечтам суждено сбыться.

— Почему же. Дети от простых женщин у меня были. Но никто из них не унаследовал мой дар.

— Хвала Деве Ночи! — облегченно выдохнула девушка. Хотя какая теперь разница? Малыши с льняными кудрями так и останутся мечтой. Недолгой. Если только она не сумеет перехитрить отца. — Так, значит, тебе была нужна не я, а мои способности? — расставила она точки «ё».

— Разве ты не хочешь передать свой талант? — спросил маг.

— Я прожила без него большую часть своей жизни, — призналась Джетта. — И если бы он не открылся, оставшуюся бы прожила и не расстроилась.

— Разве это не прекрасно, когда люди делают то, что ты хочешь?

— Прекрасно, когда делают то, что я хочу, добровольно. Потому что хотят сделать мне приятное. Отблагодарить. А не потому, что я их к этому принуждаю.

— Отчего же сразу «принуждаю». Просишь, убеждаешь… Разве не раздражает тебя человеческая глупость? Жадность? Завистливость? Злость? Разве не хотела бы ты сделать мир лучше?

— А, так тот парад зомби был призван сделать мир лучше? — «догадалась» Темная.

— Так это ты мой отряд развеяла? — обрадовался маг. Сельмо говорил, что матери он представился «Эдмундо» или что-то вроде. — Они были никчемными человечками. Отбросами. Разбойниками. Душегубами. Да на их руках больше крови, чем на моих.

— Не может быть! — не поверила Джетта.

— Вот этот твой сарказм и стремление перечить — очень плохие качества для женщины, — попенял отец. — Мы над ними поработаем.

— Я себе и такая нравлюсь.